Василий Перов. Портрет Владимира Ивановича Даля, 1872 г.

Биография Владимира Даля

Из русских литераторов, получивших медицинское образование, известнее прочих считаются Антон Чехов и Михаил Булгаков. Однако задолго до них такой же путь проделал Владимир Иванович Даль – писатель и автор толкового словаря русского языка. По профессии он был врачом и служил военным хирургом. Рассказываем, как медицинская практика оказала влияние на его жизнь и привела к увлечению словесностью.

Потомственный доктор

Владимир Даль родился в семье датчанина Иоганна Христиана Даля и обрусевшей Юлии Марии Фрайтаг немецко-французского происхождения. Отец Даля по первому образованию был лингвистом и богословом, работал библиотекарем в Петербурге при императрице Екатерине II. Однако позже переучился на врача в Йенском университете, служил лекарем при литейном заводе, а позже при Черноморском флоте. Бабушка по матери (француженка Мария Фрайтаг) занималась переводами иностранных книг на русский. Таким образом, в семье говорили на нескольких языках, отсюда, возможно, и возник его интерес к словесности. Тринадцатилетним подростком Владимира Даля отправили учиться в морской кадетский корпус, о дурной учебе и суровой муштре в котором он позже вспоминал недобро, как и о последующей службе на флоте. Карьера у молодого мичмана не задалась – Даль страдал морской болезнью. Кроме того, уже тогда проявились сочинительские навыки, и за ехидный стихотворный памфлет о начальстве Владимира сначала арестовали, а после перевели с Черноморского на Балтийский флот, о продвижении по службе не могло быть и речи.

В.И. Даль в молодости

Зато в 1826 году двадцатипятилетний Даль поступает на медицинский факультет Дерптского (ныне Тартуского) университета, и вот эта веха его жизни окажется действительно важной. Как вспоминал сам литератор, он «почувствовал необходимость в основательном учении, в образовании, дабы быть на свете полезным человеком». В те времена в Дерпте медицину преподавали видные ученые того времени, в частности известный хирург Иоганн Христиан Мойер, у которого учился и Даль. В университете же Даль познакомился с будущим знаменитым хирургом Николаем Пироговым.

Николай Пирогов в «Дневнике старого врача» писал о знакомстве: как-то у окна услышал с улицы виртуозную игру на губном органчике – исполнителем оказался студент Даль.

«Это был замечательный человек, сначала почему-то не нравившийся мне, но потом мой хороший приятель. За что ни брался Даль, все ему удавалось усвоить. С своим огромным носом, умными серыми глазами, всегда спокойный, слегка улыбающийся, он имел редкое свойство подражания голосу, жестам, мине других лиц; он с необыкновенным спокойствием и самою серьезною миною передавал самые комические сцены. В то время он не был еще писателем и литератором, но читал уже отрывки из своих сказок».

Николай Пирогов, «Вопросы жизни. Дневник старого врача»

В университете Даль показал большие таланты в хирургии, по словам того же Пирогова, «владея между многими другими способностями необыкновенною ловкостью в механических работах, скоро сделался и ловким оператором (хирургом. – Прим. авт.)». В последующие годы врачи будут приятельствовать после переезда обоих в Санкт-Петербург.

В 1828 году началась Русско-турецкая война, и многих студентов, даже не окончивших обучение, отправляли на фронт. Среди них был и Владимир Даль. В 1829 году он досрочно защищает диссертацию «на соискание ученой степени, излагающей наблюдения: успешной трепанации черепа и скрытых изъязвлений почек». Биограф литератора Павел Мельников-Печерский писал: «Далю, как получившему во время неполного курса необычайно обширные познания, дозволено было держать экзамен на доктора не только медицины, но и хирургии».

После этого молодой врач отправляется в армию работать ординатором передвижного госпиталя. Сам Даль вспоминал это время как крайне тяжелое:

«Сперва принялась душить нас перемежающаяся лихорадка, за нею по пятам понеслись подручники ее – изнурительные болезни и водянки. Не дождавшись еще и чумы, половина врачей вымерла, фельдшеров не стало вовсе, то есть при нескольких тысячах больных не было буквально ни одного, аптекарь один на весь госпиталь».

Кроме чумы на фронте свирепствовала и холера, и врачу приходилось бороться с болезнями наряду с проведением многочисленных операций. Едва закончив турецкую кампанию в 1831 году, Даль отправился на Русско-польскую войну.

В ходе военной практики проявилась его чудесная способность – умение оперировать обеими руками. «Замечательно, что у него левая рука была развита настолько же, как и правая. Он мог левою рукой и писать, и делать все что угодно, как правою. Такая счастливая способность особенно пригодна была для него как оператора», – писал Павел Мельников-Печерский. Позже, уже во время работы в Санкт-Петербурге, Даля приглашали на операции даже именитые хирурги, когда нужно было проводить вмешательство левой рукой.

Уже в военных походах врач начал записывать слова и выражения, характерные для выходцев из разных российских губерний: «Бывало, на дневке где-нибудь соберешь вокруг себя солдат из разных мест, да и начнешь расспрашивать, как такой-то предмет в той губернии зовется, как в другой, в третьей; взглянешь в копилку, а там уж целая вереница областных речений». Позже собранные «речения» лягут в основу его толкового словаря.

По возвращении к мирной жизни Даль поступает в 1832 году ординатором в Петербургский военно-сухопутный госпиталь, где, по свидетельствам биографа, тоже неутомимо трудится и приобретает известность как выдающийся хирург и офтальмолог (за время работы он сделал более 40 успешных операций по удалению катаракты).

В эту же пору Даль начинает деятельность, в ходе которой, по выражению Николая Пирогова, «переседлает из лекарей в литераторы, потом в администраторы и кончит жизнь ученым». В 1832 году он публикует книгу «Русские сказки из предания народного изустного на грамоту гражданскую переложенные. Пяток первый» под псевдонимом Казак Владимир Луганский, снискавшую ему славу в писательских кругах. Еще в Дерптском университете писатель познакомился с Василием Жуковским, чья возлюбленная Мария Протасова стала женой учителя Даля – врача Иоганна Мойера. А уже в Петербурге Даль встретился с Александром Пушкиным, с которым они «обменяются» сказками. Пушкин подарит ему «Сказку о рыбаке и рыбке» с подписью «Твоя от твоих! Сказочнику Казаку Луганскому, сказочник Александр Пушкин», а позже судьба сведет их еще несколько раз.

Кроме литературных трудов, Даль пишет и медицинские заметки, к примеру, о необходимости здорового образа жизни, а также поначалу критически разносит гомеопатию, но спустя время высказывается о ней более благосклонно в статье «Об омеопатии», призывая необходимость научного подхода к методу.

Чиновник особых поручений

В 1833 году Даль оставляет службу в госпитале прежде всего из-за обилия бюрократии, с которой не смог смириться. В частности, руководство требовало от него заполнять месячные ведомости о больных в лазарете непременно к первому числу следующего месяца, а идти они должны были не менее 4–5 дней, при этом отправленные 25 числа бумаги ведомство не устраивало. И хотя хирургическая практика Далю нравилась, медицину он решил оставить.

А.С. Пушкин и В.И. Даль в виде святых Косьмы и Дамиана». Икона XIX в.

Вместо этого врач начинает карьеру чиновника. Брат его друга – министра внутренних дел Льва Перовского – Василий (оба – братья писателя Алексея Перовского, автора книги «Черная курица, или Подземные жители») был назначен оренбургским военным губернатором и позвал Даля чиновником особых поручений в Оренбург. Но и на государственной службе Даль не расстался с медициной. Например, когда возник сложный случай с одним из бывших военных, которому нужна была срочная операция на предплечье, пригласили именно Даля, успешно проведшего хирургическое вмешательство. В Оренбурге Даля навещал Александр Пушкин, приезжавший собирать фактуру о пугачевском восстании для «Капитанской дочки», и они вместе совершали поездки по губернии.

Памятник А.С. Пушкину и В.И. Далю в Оренбурге

Во время дуэли Пушкина 1837 года Даль находился в Санкт-Петербурге и приехал к раненому поэту, которого пытались спасти несколько врачей, в том числе императорский лейб-медик Николай Арендт. На память умирающий Пушкин отдал Далю свое кольцо-талисман с изумрудом. Даль осматривал рану и потом провел посмертное вскрытие тела. Сохранились его записки об этом:

«По направлению пули надобно заключать, что убитый стоял боком, в пол-оборота и направление выстрела было несколько сверху вниз. Пуля пробила общие покровы живота в двух дюймах от верхней, передней оконечности чресельной или подвздошной кости (ossis iliaci dextri) правой стороны, потом шла, скользя по окружности большого таза, сверху вниз, и встретив сопротивление в крестцовой кости, раздробила ее и засела где-нибудь поблизости… Вскрытие трупа показало, что рана принадлежала к безусловно смертельным. Раздробления подвздошной и в особенности крестцовой кости – неисцелимы».

После службы в оренбургской губернии Даль вернется в Санкт-Петербург уже чиновником особых поручений Министерства внутренних дел при графе Льве Перовском. В 1841–1849 годах будет жить в казенной квартире на площади Александрийского театра и возобновит дружбу с Николаем Пироговым, ведшем медицинский кружок. Кроме того, и у себя Даль в квартире будет проводить интеллектуальные четверги, где, по свидетельству Мельникова-Печерского, «бывали академики, профессора, литераторы, художники, музыканты, моряки, артиллеристы, военные инженеры, офицеры Генерального штаба, все люди мысли, слова и искусства». На этих встречах появилась идея об основании Русского географического общества, одним из учредителей которого стал Владимир Даль.

Дом Владимира Даля на Большой Грузинской, 4/6, стр. 9

В 1849 году литератор подал прошение о переводе в одну из удельных контор, так как тяжелая служба в Санкт-Петербурге подорвала его здоровье и он хотел место потише. Так Даль стал управляющим Удельной конторы в Нижнем Новгороде, где и провел следующие 10 лет. Жил он в самом здании конторы на Большой Печерской улице, дом 25. Кстати, литературный псевдоним его коллеги Павла Мельникова-Печерского происходит от названия этой улицы и рекомендован именно Далем. Здание в настоящий момент сильно перестроено, но вот сама Большая Печерская с бывшими купеческими домами дает представление о городе тех времен. И конечно, в Нижнем Новгороде бывший врач не забывал о своем призвании. «Бывало, приедет в удельный приказ, крестьяне уже в сборе, дожидаются управляющего, а среди их больные, старики, женщины, дети. Прежде чем толковать о делах, Владимир Иванович обойдет больных, кому сделать операцию (особенно много делал он глазных операций), кому даст врачебный совет...» – вспоминал Мельников-Печерский. Благодаря Далю по соседству с конторой была открыта бесплатная Удельная больница.

Толкователь слов

В 1859 году Владимир Даль выходит в отставку и переезжает в Москву, где селится на Большой Грузинской, дом 4/6, строение 9. Наконец-то писатель может заняться трудом всей своей жизни – подготовкой к публикации «Толкового словаря живого великорусского языка» и «Пословиц русского народа», над которыми работал почти 50 лет. На обложках вышедшего словаря Даль потом так и писал: «Словарь получать можно у составителя его, у Пресненского моста, свой дом». По этому адресу писатель будет жить вплоть до смерти в 1872 году. Изначально деревянный дом Даля рядом с Зоологическим садом был построен князем Михаилом Щербатовым в 1760 году. Сын Владимира Даля – Лев (архитектор и исследователь русского деревянного зодчества) – реконструировал особняк, а сейчас в здании располагается Музей и культурно-просветительский центр им. В. И. Даля.

Юлия Андре, первая жена В.И. Даля

Идеей словаря Даль загорелся еще в молодости и собирал материал во время многочисленных поездок, записывая слова, пословицы и выражения в тетради. Он вспоминал: «Всю жизнь свою я искал случая поездить по Руси, знакомился с бытом народа, почитая народ за ядро и корень, самая жизнь на деле знакомила, дружила меня всесторонне с языком; служба во флоте, врачебная, гражданская, занятия ремесленные, которые я любил, все это вместе обнимало широкое поле, а с 1819 года, когда я записал в Новгородской губернии дикое тогда для меня слово замолаживает (пасмурнеет. – Прим. авт.) и убедился вскоре, что мы русского языка не знаем, я не пропустил дня, чтобы не записать речь, слово, оборот на пополнение своих запасов». Он считал, что только путешествия помогают изучить язык наилучшим образом, а писателям «необходимо проветриваться от времени до времени в губерниях и прислушиваться чутко направо и налево».

Владимир Иванович Даль с Екатериной Львовной и детьми, 1860-е годы (https://folkrussia.ru)

Публикация «Толкового словаря живого великорусского языка» началась в 1861 году, и к 1867 году вышли все 4 тома. Чтобы издание осуществилось, три тысячи рублей выделил издатель Александр Кошелев и две с половиной тысячи император Александр II, всего в словарь вошли 200 тысяч слов и 30 тысяч пословиц. Интересно, что Даль расшифровывал в словаре медицинские термины и названия растений, где латинские научные обозначения приводились наряду с народными. Например, ромашка – «Matricarta chamom., аптечная, лекарская ромашка, сосонька, моргун». После публикации Академия наук приняла Владимира Даля в свои почетные члены, а самому словарю присудила Ломоносовскую премию. Русское же географическое общество, на основание которого повлиял Даль, вручило ученому Константиновскую золотую медаль.

Владимир Иванович Даль, 1860-е годы (https://folkrussia.ru)

Под конец жизни Владимир Иванович писал:

«Ни прозвание, ни вероисповедание, ни самая кровь предков не делают человека принадлежностью той или иной народности. Дух, душа человека – вот где надо искать принадлежности его к тому или иному народу. Чем же можно определить принадлежность духа? Конечно, проявлением духа – мыслью. Кто на каком языке думает, тот к тому народу и принадлежит. Я думаю по-русски».

Семейное захоронение Далей на Ваганьковском кладбище