Интраабдоминальная пластика с помощью аллопластических материалов требует особого подхода к выбору импланта. До сих пор не существует идеального протеза для внутрибрюшной имплантации. Для интраабдоминальной пластики протез должен обладать одновременно двумя противоположными свойствами — адекватно прорастать в ткань брюшной стенки и в то же время не вызывать адгезию органов брюшной полости (БП). Такой протез до сих пор не разработан, и это объясняет многообразие коммерческих продуктов и отсутствие единого мнения у исследователей [4, 6].

Применение полипропиленовых и полиэстеровых имплантов при интраабдоминальной пластике может привести к развитию тяжелого спаечного процесса с формированием кишечных свищей [2, 11]. В зоне сетчатого протеза отмечается асептическое воспаление с образованием плотной фиброзной капсулы. Для интраперитонеального введения не используют даже облегченные сетки, так как даже они вызывают плотные спаечные сращения [1, 2, 9, 10]. При интраабдоминальной герниопластике с помощью сетчатых имплантов возможным техническим приемом для отграничения его от кишечника может быть расположение большого сальника между имплантом и органами Б.П. Результаты исследований показывают, что применение сальника в качестве защитного барьера не является выходом из ситуации, так как приводит к неудовлетворительным результатам.

С целью защиты органов БП проводились эксперименты с добавлением на сетчатые импланты оксида титана, различных защитных жидкостей типа Sepracoat, Icodrestrin. Однако и они не принесли значимого положительного эффекта и не нашли применения, поскольку весьма неудобны в использовании [7, 13]. В настоящее время обнадеживающие результаты показывают импланты с защитным слоем из биорезорбируемого полидиоксанона, гиалуроновой кислоты и карбоксиметилцеллюлозы [8]. Однако наиболее перспективным направлением в развитии сетчатых имплантов является покрытие их слоем коллагенового матрикса [3, 5, 12].

Таким образом, представляется актуальным исследование применения новой коллагеновой субстанции в хирургии вентральных грыж.

Цель — показать возможность использования коллагеновой субстанции Колгара в качестве защитного барьера между сетчатым полипропиленовым имплантом и органами БП.

С сентября по декабрь 2014 г. выполнены 10 операций у больных вентральными грыжами различной локализации с применением однослойной коллагеновой пластины Колгара («CollaGuard, Syntacoll GmbH», Германия). Препарат представляет собой стерильную биорассасывающуюся прозрачную мембрану из ренатурированного лошадиного коллагена. Показание — применение в качестве барьера, разделяющего соприкасающиеся органы и ткани на участках БП, где возможно образование спаечного процесса. Пластина зарегистрирована и разрешена для клинического использования на территории Российской Федерации.

Оперированы 6 женщин и 4 мужчины в возрасте от 38 до 82 лет (моложе 50 лет — 3 человека, от 50 до 60 лет — 1, от 60 до 70 лет — 4, старше 70 лет — 2).

Послеоперационные вентральные грыжи наблюдались у 8 пациентов, грыжи белой линии живота — у 2. Первые возникли после грыжесечений по поводу грыж белой линии живота (2 пациента), холецистэктомий из срединного доступа (3), а также резекции желудка, передней резекции прямой кишки, вскрытия флегмоны передней брюшной стенки  — по 1 больному.

Сопутствующая патология выявлена у 7 больных (у 3 она отсутствовала). Гипертоническая болезнь у 5 больных сочеталась с другими заболеваниями (по 1 пациенту на каждое): с ишемической болезнью сердца, цереброваскулярной болезнью после острого нарушения мозгового кровообращения, хроническим вирусным гепатитом В с жировым гепатозом, желчнокаменной болезнью. У 2 больных гипертонической болезни сопутствовало ожирение III степени.

Оперированы из традиционного доступа 8 пациентов, лапароскопически — 2: мужчина после флегмоны передней брюшной стенки (у него при этом диагностирован дивертикул Меккеля в грыжевом мешке) и женщина с грыжей белой линии живота.

У 4 пациентов грыжи были многокамерными (от 2 до 6 камер), у 6 — однокамерными. Дефект передней брюшной стенки у 8 пациентов не превышал 10 см, у 2 был больше 20 см.

Двум больным произведены симультанные операции: мужчине — резекция обнаруженного интраоперационно дивертикула Меккеля, женщине (с гигантской послеоперационной вентральной грыжей после передней резекции прямой кишки в сочетании с желчнокаменной болезнью) — холецистэктомия.

После грыжесечения у всех пациентов выполнена интраперитонеальная пластика полипропиленовой сеткой с фиксацией к брюшине и отграничением от органов БП препаратом Колгара. Использовали импланты фирм «Линтекс», «Jonson & Jonson», «Covidian». Сетку выкраивали на 4—5 см больше площади дефекта передней брюшной стенки. Под сетку предварительно подкладывали пластину Колгара, загибали ее на 1—2 см по краям и фиксировали к импланту полипропиленовой нитью. Затем комплекс импланта с коллагеновой пластиной фиксировали к брюшине полипропиленовой нитью в условиях открытой операции и герниостеплером при лапароскопическом вмешательстве. При открытой операции у 7 пациентов над полипропиленовой сеткой апоневроз ушивали в целях отграничения от подкожной клетчатки. У 1 пациентки с большим диастазом мышц сетка изолировалась от подкожной клетчатки тканью грыжевого мешка.

При открытых операциях вмешательство от начала до его завершения продолжалось от 45 мин до 3 ч 15 мин. У 5 пациентов операция занимала не более часа, у 2 длилась до 1,5 ч. У пациентки с гигантской послеоперационной вентральной грыжей в сочетании с желчнокаменной болезнью (дефект тканей — 20×25 см, диастаз прямых мышц живота — до 20 см) операция длилась более 3 ч. Лапароскопическая герниопластика заняла 1 ч 45 мин у пациентки с грыжей белой линии живота и 2 ч 55 мин у пациента после флегмоны передней брюшной стенки с учетом резекции дивертикула Меккеля.

В послеоперационном периоде всем пациентам назначали антибиотики широкого спектра действия и обезболивающие средства. Проводили профилактику тромбоэмболических осложнений эластическим бинтованием нижних конечностей, введением низкомолекулярных гепаринов, ранней активизацией.

Всем пациентам выполнено УЗИ послеоперационной раны и БП. У 7 больных, которым произведена традиционная операция, раневой процесс протекал без отклонений. У одной пациентки, оперированной традиционно, диагностированы серома послеоперационной раны и инфильтрат в области ложа желчного пузыря, купированный назначением ципрофлоксацина и метрогила в течение недели. У 2 пациентов после лапароскопической герниопластики выявлены УЗ-признаки незначительной инфильтрации тканей в зоне введения 10-мм троакаром, дистанционно отдаленных от места герниопластики. У пациентки с грыжей белой линии живота никаких дополнительных вмешательств не потребовалось. А у пациента после лапароскопической пластики и удаления дивертикула Меккеля отмечено развитие серомы в зоне троакарной раны правой подвздошной области, через которую извлекался резецированный дивертикул. Инфильтраты регрессировали, серому вскрыли, дренировали, рана успешно зажила. Фиксации сальника и органов брюшной полости к импланту, покрытому Колгара, при УЗИ не отмечали. После операции больные провели в стационаре от 7 до 17 дней, более 11 дней — двое оперированных из-за наличия инфильтратов в области раны. В сроки от 7 до 11 дней выписаны 8 человек.

Таким образом, низкий процент осложнений, отсутствие спайкообразования в БП, меньшая травматичность операций при использовании имплантов с коллагеновым покрытием интраабдоминально открывает широкие перспективы их применения в хирургии грыж передней брюшной стенки.