21 января 2014 г. исполнилось 110 лет со дня рождения выдающегося ученого, основоположника стереоморфологии и функциональной нейрогистологии Михаила Аркадьевича Барона.

При первом же знакомстве с Михаилом Аркадьевичем Бароном осенью 1958 г. я сразу ощутил его принадлежность к истинной научной элите. В облике ученого ощущались высокая культура, глубокий ум, скромность и уважение к собеседнику. Интеллигентное, аскетичное лицо с очками, увеличивающими внимательные глаза, и набольшими усиками, шевелившимися в такт завораживающей своей красотой и тембром речи, притягивало к себе.

Михаил Аркадьевич был златоустом. Его выступления всегда захватывали аудиторию и запоминались до деталей. Чувствовалось, что Михаил Аркадьевич к ним тщательно готовился, репетировал, я полагаю, перед зеркалом, добиваясь той четкости, того темпа и той исключительной ударной и интонационной ритмики каждой фразы, которая и есть ораторское искусство. Оно у Михаила Аркадьевича было наполнено глубоким содержанием и всегда несло новые знания. Как он продумывал до мелочей иллюстрации к своим докладам! Талантливый педагог, Михаил Аркадьевич искал и всегда находил образные сравнения для своих научных открытий. Знания надо не только изложить, важно, чтобы их поняли и запомнили.

Я сам удивляюсь, но до сих пор - спустя полвека - помню каждое слово Михаила Аркадьевича в его программном докладе на Всесоюзной конференции нейрохирургов в Доме Союзов в 1959 г. Он излагал открытые им строение и функции мягких мозговых оболочек с их системой субарахноидальных ячей, ликвороносных каналов и стабилизирующих артерии струн. «Представьте себе корабль с распущенными парусами, только опрокинутый дном вверх. И вы увидите сплетенье ячей, каналов и струн, подобно тому, как это обнаруживает в мягких мозговых оболочках их объемное микротрахископическое исследование». И перевернутый парусник появлялся на экране рядом с субарахноидальными ячеями и ликвороносными каналами мягких мозговых оболочек головного мозга.

Мой друг проф. Николай Яковлевич Васин, учившийся у Михаила Аркадьевича в Первом меде, а затем выполнивший в Институте нейрохирургии под его научным руководством кандидатскую диссертацию по строению кровеносной системы твердой мозговой оболочки, рассказывал о своем учителе. «Леня, ты не представляешь, каким событием была каждая лекция Михаила Аркадьевича. Казалось, гистология - довольно скучный предмет, но лекции Михаила Аркадьевича - всегда были событием для студентов, народу набивалось видимо-невидимо. Все обставлялось, как спектакль в театре. Ассистенты вносили наглядные пособия и огромные позолоченные часы с боем, извещавшие о начале и конце лекции. Я ничего не записывал, хотя говорил Михаил Аркадьевич исключительно дидактично, так хотелось наслаждаться звучанием голоса Михаила Аркадьевича, доносившего до нас гистологические истины».

В 31 год Михаил Аркадьевич защищает докторскую диссертацию. Еще задолго до этого в 1931 г. он становится заведующим кафедрой гистологии 2-го Московского медицинского института, а через год из-за нехватки кадров его просят одновременно руководить аналогичной кафедрой в 3-м Московском медицинском институте. Спустя еще год в 1933 г. М.А. Барона приглашают заведовать кафедрой гистологии в alma mater - в 1-м Московском медицинском институте, где он также стал деканом и заместителем директора. Ученый, не соответствующий по аттестации занимаемой должности, вел сразу три кафедры гистологии. Мало того, он становится первым заместителем директора по науке Института нормальной и патологической морфологии АМН СССР, а также возглавляет здесь отдел гистологии и эмбриологии. И плюс ко всему, Михаил Аркадьевич руководит отделом морфологии в специальной лаборатории при мавзолее В.И. Ленина, где выполняет ряд закрытых работ и способствует сохранению тела вождя во время его эвакуации в 1941 г. в Тюмень. За научные достижения Михаила Аркадьевича награждают орденами и в 44 года избирают членом-корреспондентом АМН СССР. Его исследования обретают мировую известность.

Но в 1952 г. М.А. Барон был освобожден от заведования кафедрой и уволен «в связи с несоответствием занимаемой должности». А чуть раньше его уже уволили из Института нормальной и патологической морфологии АМН СССР. Выдающийся ученый в 48 лет стал безработным.

Затем умирает Сталин и академик АМН СССР М.А. Скворцов добивается разрешения для члена-корреспондента АМН СССР М.А. Барона проводить научные изыскания в своей лаборатории в Институте педиатрии внештатно.

Директор Института нейрохирургии академик АМН СССР Борис Григорьевич Егоров решает проблему радикально - открывает в 1954 г. для Михаила Аркадьевича Барона лабораторию экспериментальной нейрогистологии. А в итоге рождается новое направление в нейронауках - функциональная стереоморфология.

Последние 20 лет своей жизни Михаил Аркадьевич проводит в Институте нейрохирургии. Здесь в 1968 г. его выдвигают в академики РАМН, но не избирают.

Курить только стал Михаил Аркадьевич намного больше. Но кроме убийственного никотина (умер он из-за облитерирующего эндартериита) и, пожалуй, больше, чем папиросы, его отвлекала и увлекала страсть коллекционера. Я не знаю, почему он избрал предметом своего собирательства прикладное искусство Японии, Китая и Вьетнама. Но, увидев после смерти супругов Баронов их коллекцию в залах Московского музея искусств народов Востока, я был поражен ее высочайшим уровнем и масштабами. Я не мог даже предположить возможности такого культурного (и не только культурного) богатства. Как удалось собрать такие сокровища XVII-XIX веков! Две профессорских зарплаты - мужа и жены - и страсть через всю долгую жизнь, не угасшая и в войну. Талантливость в науке подтверждалась талантливостью в коллекционировании.

Естественно, что при наших нравах Михаил Аркадьевич и его жена всегда боялись за свою коллекцию. Один известный ученый, когда я поделился впечатлениями о выставке, рассказал, что за 20 лет знакомства лишь однажды побывал в квартире Баронов. Все двери в комнаты были заперты, и ничто не бросилось ему в глаза. Если от своего коллеги-профессора так тщательно все скрывалось, то что говорить о других. Коллекцию бездетные Михаил Аркадьевич и Любовь Абрамовна сохранили и завещали государству.

Михаил Аркадьевич оставил Отечеству, да и всему миру наследие еще более ценное, чем его уникальная коллекция. Он создал учение о реактивных структурах внутренних оболочек - брюшины, плевры, перикарда, эндокарда, синовиальных, амниона, лептоменингса, открыв благодаря своему оригинальному методу объемного изучения микротрахиоскопии их строение и функциональное назначение.

Применительно к нейрохирургии и неврологии ученый раскрыл механизмы ликвороциркуляции, метастазирования опухолей по оболочкам головного и спинного мозга, асептического менингита, рассасывания субарахноидального кровоизлияния, формирования арезорбтивной гидроцефалии, артериального спазма при разрыве мешотчатых аневризм. Монографии Михаила Аркадьевича по-прежнему востребованы и переиздаются. А созданная им научная школа продолжила дело своего учителя.

Мне представляется, что краткий очерк о Михаиле Аркадьевиче Бароне лучше всего завершить заключением из развернутого отзыва о его научных трудах (от 24 декабря 1968 г.) выдающегося анатома Самуила Михайловича Блинкова:

«Можно с полным правом утверждать, что работы М.А. Барона радикально изменили ту область науки, которая до недавнего времени казалась исчерпанной. Анатомия и гистология мозговых оболочек излагалась в наиболее авторитетных современных руководствах столь уверенно, что по отношению к ним у клиницистов не возникло особых вопросов.

Во всех своих ювелирно точных исследованиях, произведенных с помощью самых современных методов, М.А. Барон никогда не ограничивается определением морфологической структуры, но всегда с необыкновенной проницательностью, с помощью самых изощренных экспериментов, раскрывает функциональное значение, биологическую сущность обнаруженных им новых гистологических фактов.

Принимая во внимание роль, которую играют мозговые оболочки во всех патологических процессах, происходящих в мозгу, особенно опухолевых, травматических, сосудистых и воспалительных, следует признать огромное значение работ М.А. Барона не только для гистологии, но и для неврологии в широком понимании.

Работы М.А. Барона поражают необыкновенно четкой постановкой вопроса и необыкновенно тщательным выполнением. Добытые им многочисленные факты обладают стопроцентной убедительностью. Его иллюстрации благодаря своим исключительным качествам быстро переходят в учебники, его теоретические построения стройны, последовательны и перспективны.

В лице М.А. Барона мы видим ведущего ученого нашей страны, пользующегося мировым признанием. Он обладает ценным для биолога качеством: в центре его внимания находится биология и патология человека».

Проф. Л.Б. Лихтерман (Москва)