Викторин Сергеевич Дерябин (1875—1955) — известный физиолог и психиатр родился в далеком западно-сибирском селе (ныне Курганская обл.) в семье священника. Интерес к познанию того, что движет человеком, определяет его жизненные устремления, пробудился у В.С. Дерябина еще в юношеском возрасте под влиянием поразивших его слов Сократа: «Познай самого себя!» [18]. После окончания гимназии в Екатеринбурге в 1895 г.

В.С. Дерябин поступил на естественное отделение физико-математического факультета Московского университета. Здесь он принимал активное участие в движении демократически настроенного студенчества, за что неоднократно исключался из университета. В связи с этим он продолжил высшее образование в Германии, где в 1906—1908 гг. учился на медицинском факультете Мюнхенского университета, посещал лекции уже знаменитого в те годы психиатра Э. Крепелина, определившего его выбор медицинской специальности — психиатрии. В 1908 г. В.С. Дерябин закончил учебу в университете, успешно защитив диссертацию «К вопросу о злокачественных опухолях надпочечников» [23]. В 1910—1911 гг. В.С. Дерябин работал в качестве ординатора в психиатрической клинике Московского университета, руководимой профессором В.П. Сербским. Однако давно возникший интерес к познанию закономерностей психической деятельности человека побудил В.С. Дерябина обратиться к И.П. Павлову с просьбой о работе у него в качестве практиканта. Эта просьба была удовлетворена, и с декабря 1912 г. по июнь 1914 г. В.С. Дерябин работал в Санкт-Петербурге в руководимых И.П. Павловым лабораториях при Институте экспериментальной медицины и Военно-медицинской академии. Это позднее нашло отражение в его воспоминаниях о И.П. Павлове [17] и публикациях о школе И.П. Павлова [20]. Выполненная под руководством И.П. Павлова работа легла в основу его диссертации на степень доктора медицины «Дальнейшие материалы к физиологии времени как условного возбудителя слюнных желез», защищенной в 1917 г. [2].

С 1920 по 1927 г. В.С. Дерябин работал последовательно в качестве ординатора, заместителя главного врача и главного врача Сибирской областной психиатрической лечебницы, а также старшего ассистента кафедры нервных и душевных болезней Томского государственного университета (руководил в то время кафедрой проф. Л.И. Омороков). При кафедре он организовал экспериментально-психологическую лабораторию для исследования психических нарушений у больных.

Важной вехой в научной деятельности В.С. Дерябина явилось изучение исходных состояний у больных эпидемическим энцефалитом. Дело в том, что в 1918—1920 гг. возникла эпидемия энцефалита, описанная Экономо (летаргический энцефалит Экономо).

Как отмечал В.А. Гиляровский [1], эпидемический энцефалит не сопровождается сколько-нибудь типичной картиной психоза. Значительное число случаев протекает вообще без резких патологических явлений со стороны психики. Однако это заболевание как у детей, так и у взрослых, часто ведет к изменениям в характере и к личностной патологии вплоть до развития асоциальности, а также к инвалидности. Помимо вытекающего отсюда очевидного клинического значения, эпидемический энцефалит представляет для психиатрии огромную теоретическую ценность. Он писал: «Именно это заболевание с определенной локализацией процесса помогло ближе подойти к разрешению ряда вопросов и дало ключ к пониманию многих спорных в психиатрии и неврологии явлений. Изучение эпидемического энцефалита дало возможность более отчетливо выяснить роль подкорковой зоны и ее взаимоотношения с корой и другими отделами центральной нервной системы».

В настоящее время при описании исходной стадии эпидемического энцефалита (японский вирусный энцефалит) отмечают такие психические изменения у больных, как нарушения внимания, задержка мышления от мягкой умственной заторможенности до глубокого снижения [24].

В 1922 г. в Сибирскую областную психиатрическую больницу, где тогда работал В.С. Дерябин, стали поступать больные, перенесшие эпидемический энцефалит. Тогда же встал вопрос о судебно-медицинском значении этой новой для региона Западной Сибири патологии.

В 1923 г. В.С. Дерябин выступил на конференции врачей больницы с докладом, легшим в основу статьи «К вопросу о судебно-медицинском значении эпидемического энцефалита» [3]. Предметом доклада явился вопрос о вменяемости пациентки с диагнозом «исходное состояние эпидемического энцефалита», совершившей в больнице несколько краж. По сути, речь шла о судебно-медицинской оценке действий больной (в частности, о возможности снижения вследствие заболевания моральных свойств ее личности). При экспериментально-психологическом исследовании было установлено, что интеллект больной находился в удовлетворительном состоянии, но было отмечено эмоциональное притупление в сочетании с пассивностью поведения. На основании результатов проведенных исследований и выявленного криминального прошлого больной, хотя и был сделан вывод о невменяемости, вопрос о связи ее поведения с перенесенным энцефалитом был решен отрицательно.

Следующие исследования В.С. Дерябина в этом направлении были обобщены в статье «К вопросу о состоянии вегетативной нервной системы при исходных состояниях эпидемического энцефалита» [4]. Он не только клинически обследовал 18 больных с исходными состояниями эпидемического энцефалита, но и, будучи специалистом павловской школы, применил такие методы, как исследование болевой реакции зрачка, оценку рефлекса Ашнера (замедление пульса в ответ на надавливание на глазное яблоко), изучение реакции на внутривенное введение атропина по Даниэлополу с целью выключения влияния вагусного нерва на сердце. Полученные результаты позволили ему подтвердить вовлечение в патологический процесс при эпедемическом энцефалите подкорковых центров вегетативной нервной системы.

Исследованию эпидемического энцефалита посвящена и статья В.С. Дерябина «Психические изменения при летаргическом энцефалите при заболевании в раннем возрасте» [6]. Знаменательно, что автор начинает изложение материала с экскурса в психологию эгоизма детей младшего возраста и так называемых «психопатических личностей» и затем переходит к описанию подобных изменений у детей, перенесших эпидемический энцефалит. Такая последовательность изложения предполагает, что автор не видит непреодолимой грани между этими психологическими явлениями. По этому поводу он отмечал, что у «энцефалитиков», заболевших в возрасте до 20 лет, под влиянием болезни происходит возвращение к реакциям меньшего детского возраста. Заканчивая статью, В.С. Дерябин писал: «В исходных состояниях эпидемического энцефалита у взрослых при наличии паркинсонизма часто устанавливается ослабление процессов эмоционального возбуждения и понижение волевого напряжения.

У детей при отсутствии и незначительности двигательных изменений и сохранности интеллекта выявляется ослабление или даже полное исчезновение тормозящей силы высших представлений и резкое проявление влечений, освобожденных от задержки. При возрастной разнице заболевших наблюдается резкое расчленение эмоционально-волевых процессов: изолированно страдают то процессы возбуждения, то процессы торможения. Эти новые факты в патологии эмоционально-волевой сферы приближают к анализу наиболее темных до настоящего времени психических процессов» [6].

Свои исследования эпидемического энцефалита В.С. Дерябин обобщил в публикации «Эпидемический энцефалит в психопатологическом отношении» [7]. Основное внимание в ней уделено хронической стадии эпидемического энцефалита с ее психопатологической симптоматикой. По его наблюдениям, у больных меньше всего страдает интеллект, причем в этом отношении наблюдаются значительные индивидуальные колебания — от полной сохранности до значительного снижения (в редких случаях). В среднем имеет место некоторое снижение высших интеллектуальных функций, особенно комбинаторной способности, нередко понижено осмысление; память в большинстве случаев сохранена или снижена незначительно, внимание активное и пассивное также понижено, повышена утомляемость при умственной работе. Установлено также притупление эмоциональной жизни: те события, которые до заболевания вызывали аффект гнева, радости или печали, теперь не задевают больного. В.С. Дерябин отмечал также, что у перенесших энцефалит больных опустошается волевая сфера: волевые импульсы слабеют, напряжение желаний падает, инициатива и самодеятельность почти полностью отсутствуют. Моральные чувства, о которых можно судить по поведению больных, поражаются почти исключительно при развитии заболевания в детском и юношеском возрасте. Таким образом, по наблюдениям В.С. Дерябина, в исходном состоянии эпидемического энцефалита часто отмечается значительное изменение психики больных, причем расстройства в эмоционально-волевой сфере преобладают над нарушениями внимания, памяти и логического мышления. Большой интерес представляют приведенные в статье клинические иллюстрации, которые автор дополнил экспериментально-психологическими данными. Подводя итог этим наблюдениям, В.С. Дерябин отмечал, что наиболее глубокое поражение психики у перенесших эпидемический энцефалит больных отмечается в эмоционально-волевой сфере. По мнению В.С. Дерябина, понижение эмоционального напряжения при вполне удовлетворительном состоянии интеллекта дает состояние своего рода духовной инвалидности — не меньшее, чем при резком упадке интеллекта, при побледнении душевных движений получается «живой труп»; из больного, по его образному выражению, как бы вынули душу, и сохранный при этом интеллект не может прикрыть глубокого изменения личности. При эпидемическом энцефалите преимущественное поражение эмоционально-волевой сферы и типичная для этого заболевания скованность нередко сосуществуют при почти полной сохранности интеллекта. Это дало основание предположить основную локализацию патологического процесса в мозговом стволе.

Сказанному выше соответствует положение, изложенное в статье «О закономерности психических явлений» [5]: «До сих пор принималось, что психические функции связаны исключительно с деятельностью коры больших полушарий, теперь приходится признать возможным, что первичные психические функции — эмоции и воля — находятся в функциональной зависимости от подкорковых ганглиев. Новые факты, полученные при изучении эпидемического энцефалита, позволяют надеяться, что изучение этого «опыта», произведенного природой, позволит приблизиться к решению основных проблем психологии».

В 1927 г. В.С. Дерябин приступил к работе в качестве заведующего созданной им кафедрой психиатрии медицинского факультета Иркутского государственного университета и прочел публичную вступительную лекцию, опубликованную как статья в 1927 г. и переизданную в 2006 г. [14]. В этой статье автор как последовательный детерминист обосновывал объективную обусловленность психических явлений и в качестве «предпосылки к физиологической психологии» рассматривал вопрос о свободе воли. По этому поводу он писал следующее: «Психологический анализ показал, что действия, которые субъективно кажутся проявлением свободной воли, обусловлены воздействием причин, находящихся вне нашего сознания» [14]. Считая, что хотя психологический метод исследования внес большой вклад в изучение психических переживаний, более плодотворным для определения причинности явлений является физиологический подход, который дает возможность подойти к выяснению объективной обусловленности процессов сознания путем выяснения тех физиологических механизмов, производными которых являются процессы пcихические. В связи с этим может представлять большой интерес еще одно высказывание В.С. Дерябина, касающееся сопряженности психических явлений, физиологических процессов и их локализации в мозге: «Изучение эпидемического энцефалита показало, что эмоционально-волевая сфера связана со стволом мозга, с образованиями, которые в ходе развития организмов появляются ранее, чем полушария мозга с их корой. Мозговая кора и связанные с ней интеллектуальные процессы в филогенезе появляются позднее. Следует полагать, что установленная психологическим исследованием зависимость интеллекта от эмоциональной сферы связана с анатомической организацией мозга» [14].

Таким образом, проведенные ранее исследования [1] эпидемического энцефалита дали многое в понимании связи психопатологических симптомов при этом заболевании с повреждением определенных структурных образований головного мозга. Наблюдения В.С. Дерябина позволили ему сделать выводы в отношении связи отдельных психических функций (мышление, эмоционально-волевая сфера) с различными отделами головного мозга.

В своих работах В.С. Дерябин касался также методологических подходов к изучению психики с учетом достижений физиологических школ И.П. Павлова и А.А. Ухтомского. Учение И.П. Павлова о высшей нервной деятельности, в частности его представления о корково-подкорковых взаимоотношениях [21], и учение А.А. Ухтомского о доминанте [22] он рассматривал как основу материалистического изучения и понимания психических процессов. Как известно, доминантой А.А. Ухтомский [22] называл господствующий очаг возбуждения в мозговых структурах, в значительной степени предопределяющий характер реакций в тот или иной момент. В связи с этим В.С. Дерябин писал: «Надо думать, что производными возникновения и течения доминанты в известных случаях являются психические процессы… Голод, как известно, обусловливается химическим изменением крови, обеднением ее известными химическими веществами. Под влиянием измененного состава крови наступает возбуждение пищевого центра. Субъективно появляется чувство голода, настойчиво появляются представления о еде. Как в нервной системе всякое новое раздражение усиливает возбужденный центр, так в сфере психической голодному все напоминает о еде. При высокой степени голода все другие представления подавляются, чувства брезгливости и отвращения исчезают, поедаются неудобоваримые и испорченные вещества… Стремление к пище приобретает силу непреодолимую, подавляет даже инстинкт самосохранения. Но вот человек насытился, доминанта исчезла, а параллельно с этим освобождается и психика, которая была неотрывно прикована к представлениям о еде. Запах пищи, который голодному кажется необыкновенно приятным, превращается для сытого в «кухонный чад» [14]. Таким образом, В.С. Дерябин впервые высказал положение о единой психофизиологической доминанте при влечениях (мотивациях) — голоде, жажде, половом влечении. Он считал, что «раздражения внешние и раздражения, возникающие в самом организме вследствие физико-химических изменений, создают в центральной нервной системе очаги возбуждения, определяющие реакцию организма в целом. Одновременно с этими физиологическими процессами в субъективном мире человека возникают влечения, желания, чувства и эмоции. И эти влечения и эмоции определяют работу его интеллекта и поведение. Человек не чувствует давления физиологических механизмов как чего-то постороннего. Субъективно он свободен и переживает смену личных желаний, смену свободно поставленных жизненных целей, но из индивидуальных переживаний и действий, протекающих, как ему кажется, в условиях своеобразной жизненной ситуации, слагаются результаты, которые языком статистических цифр говорят о том, что психическая жизнь человека протекает под воздействием принудительных механизмов, которые все проявления жизни человеческой делают столь же объективно обусловленными и закономерными, как явления физико-химические» [14].

Физиологическое направление исследований В.С. Дерябина было связано с экспериментальным изучением корково-подкорковых взаимоотношений [9, 11]. Психофизиологический подход очень четко определяется и в его работах, посвященных анализу аффективности — чувств, влечений и эмоций [8, 10, 12, 15], а также таких психологических категорий, как сознание, самосознание, переживание счастья [13, 16]. В 1928—1929 гг. он написал первый вариант монографии «Чувства, влечения и эмоции», имевшей авторский подзаголовок «Опыт изложения с психофизиологической точки зрения». Этот труд явился поистине «книгой жизни» для автора, над которой он работал вплоть до последних дней жизни. Идеологические установки, согласно которым советский человек в своих действиях должен был руководствоваться сознанием, а не эмоциями, не позволили опубликовать монографию при жизни автора [19] и она была издана только в 1974 г. и переиздана в 2010 г. [12, 15]. Психофизиологический подход к изучению сознания, самосознания и проблемы счастья проявился в написании очерков (небольших по объему, но очень емких по содержанию) — «О сознании», «О Я» и «О счастье». Эти работы вошли в монографию В.С. Дерябина «Психология личности и высшая нервная деятельность», опубликованную в 1980 г. и переизданную в 2010 г. [13, 16].