На протяжении веков офтальмология традиционно являлась одним из разделов хирургии. Однако в последние десятилетия XVIII века достижения современной науки и опыт развития медицины подготовили в Австрии благоприятные условия для отделения офтальмологии от хирургии и выделения ее в самостоятельную медицинскую специальность.

В 1785 г. в Вене была учреждена медико-хирургическая «Йозеф-академия» («Josephs-Academie»), где в 1796 г. открылась первая в Европе самостоятельная кафедра офтальмологии, которую занимал проф. И.А. Шмидт (Schmidt, Iohann Adam, 1758—1809), ученик профессора анатомии, хирургии и офтальмологии Венского университета Й. Барта (Barth, Josef, 1745—1818) [5, с. 30; 13, р. 81; 14; 22, р. 50; 26]. Г. Гезер справедливо называет основателями венской офтальмологической школы Й. Барта и И.А. Шмидта [4, с. 455].

Однако «высшей точки», по мнению Т. Мейер-Штейнега и К. Зудгофа, немецкая и австрийская офтальмология во второй половине XVIII века достигла в лице Г.Й. Беера [6, с. 395]. Ординарный профессор Московского университета, главный врач Московской глазной больницы Густав Иванович Браун (1827—1897 гг.) [2] называл Г.Й. Беера «первым представителем офталмологии» начала XIX века [8, с. 10].

Георг Йозеф Беер (Beer, Georg Joseph) родился 23 декабря 1763 г. в Вене, в скромной семье монастырского служащего. Его отец надеялся, что сын посвятит себя теологии, однако рано проявившиеся художественные способности Г.Й. Беера были настолько впечатляющими, что преподаватели школы рисования рекомендовали ему отправиться в Рим для обучения живописи. И все же пытливость и интерес Г.Й. Беера к медицинским наукам определили его поступление на медицинский факультет Венского университета, который он окончил в 1786 г. с ученой степенью доктора медицины [13, 16, 17].

В университете Г.Й. Беер обратил на себя внимание Й. Барта, который поручил способному студенту иллюстрировать свои анатомические исследования. Даже после окончания университета Г.Й. Беер продолжал работать у Й. Барта в качестве иллюстратора, безуспешно надеясь на то, что авторитетный учитель окажет ему необходимую поддержку в освоении специальности. Много позже Г.Й. Беер так вспоминал годы сотрудничества с Й. Бартом, который не только категорически отстранился от своего молодого помощника, но и препятствовал его карьере офтальмолога: «Барт был невыносим как руководитель; его высокомерие и деспотизм отчуждали каждого подчиненного, который не желал целовать его башмаки» (цит. по [13], р. 81).

И все же Г.Й. Беер, твердо решивший посвятить себя офтальмологии, сразу после окончания университета и получения ученой степени в 1786 г. оборудовал две комнаты своей квартиры для лечения неимущих пациентов с заболеваниями органа зрения и приступил к частной практике [13, р. 82]. Важно отметить, что это было время, когда лечение глазных болезней для подавляющего большинства населения всех без исключения европейских стран продолжало оставаться традиционной прерогативой странствующих знахарей и шарлатанов, именующих себя «окулистами» [5, с. 18; 7, с. 9; 13, р. 87].

Ежегодно в мае и июне, помимо повседневного потока пациентов, лечебницу Г.Й. Беера, по направлению местных органов власти, посещали те неимущие больные из различных провинций, которые нуждались в неотложной офтальмологической помощи. Г.Й. Беер, не получавший какой-либо государственной поддержки, при необходимости безвозмездно лечил их. При этом он вынужден был сносить оскорбления завистливых конкурентов и недоброжелателей, которые стремились лишить его доверия пациентов: «Я должен был соблюдать чрезвычайную осторожность и не браться за лечение сомнительных случаев. Я безгранично усердно работал с каждым пациентом и надеялся на благоприятный исход. Любой неудачный результат лечения глазных болезней, даже вообще не по моей вине, непременно привел бы к моему крушению...» (цит. по [13], р. 82). В это же время Г.Й. Беер приступил к научным исследованиям по актуальным проблемам офтальмологии.

Существует мнение, что глазная лечебница Г.Й. Беера стала первой частной глазной больницей Вены [18]. По-видимому, это высказывание не следует принимать безоговорочно, так как в другой публикации отмечено (правда, без указания конкретной даты события), что Й. Барт также создал свою частную глазную больницу [14].

За первые 5 лет существования своей частной глазной лечебницы Г.Й. Беер принял свыше полутора тысяч пациентов, при этом провел 154 операции, из которых 124 были успешными. D. Albert и F. Blodi пишут, что его лечебница фактически стала клиникой для амбулаторных больных [13, р. 85]. Его успешная практическая деятельность получила признание не только пациентов, но и врачей, которые для получения необходимых знаний в области офтальмологии с полным основанием избирали обучение под руководством Г.Й. Беера. В своем дневнике (1800) Г.Й. Беер писал, что, несмотря на продолжающиеся нападки и критику в его адрес, он полон решимости продолжать преподавательскую деятельность [13, р. 97—98]. Надо полагать, на формирование Г.Й. Беера как клинициста, выступавшего проповедником прогрессивных натурфилософских идей, и на его авторитет преподавателя в немалой степени оказывало влияние его активное участие в работе Венского общества врачей. Общество являлось средоточием научных медицинских инноваций со времени деятельности выдающегося австрийского реформатора системы высшего медицинского образования Й.П. Франка (Frank, Johann Peter, 1745—1821) и его сына, Й. Франка (Frank, Joseph, 1771—1842) [10; 13, р. 83; 19; 20].

Начиная с 1797 г. Г.Й. Беер неоднократно обращался к правительству с предложением учредить глазную клинику в венской больнице общего профиля. Однако все его предложения, не получавшие поддержки профессорского состава медицинского факультета Венского университета, были отклонены. Как полагают, в борьбу с новаторскими инициативами Г.Й. Беера включился еще один влиятельный его противник — ученик Й. Барта, профессор анатомии И. Прохаска (Procháska, Jiři, 1749—1820) [23]. И. Прохаска, будучи сам известным офтальмологом, после отставки Й. Барта в 1791 г. преподавал в университете курс глазных болезней и не хотел лишиться этой деятельности. Тем не менее репутация Г.Й. Беера как клинициста и преподавателя была уже настолько высока, что в 1798 г. он был назначен руководителем научной программы практического частного курса глазных болезней, а в 1802 г. получил должность адъюнкт-профессора Венского университета. В 1806 г. было учреждено государственное особое амбулаторное отделение для неимущих пациентов, и Г.Й. Беер был назначен первым социальным офтальмологом. В его обязанности входили также прием и оказание помощи пациентам с заболеваниями органа зрения в больницах милосердия, сиротских приютах и тюрьмах [13, р. 83; 16; 17].

На рубеже VIII—XIX веков Вена приобретает значение центра офтальмологии, чему в значительной степени способствовала плодотворная клиническая, научная и педагогическая деятельность Г.Й. Беера [13, р. 85]. К этому времени на медицинском факультете Венского университета становится совершенно очевидной необходимость создания самостоятельной кафедры офтальмологии и клиники глазных болезней. Несмотря на то что, помимо И. Прохаски, возглавить новую кафедру также стремился известный хирург и офтальмолог Й.Н. Руст (Rust, Johann Nepomuk, 1775—1840) [25], в 1812 г., когда была учреждена кафедра офтальмологии с клиникой, именно Г.Й. Беер был назначен экстраординарным профессором и директором глазной клиники медицинского факультета Венского университета [13, р. 83, 85; 17].

Офтальмология была введена в качестве обязательного предмета для студентов медицинского факультета и преподавалась на протяжении одного семестра по 5 ч в неделю [13, p. 86]. К чтению лекций проф. Г.Й. Беер приступил 28 апреля 1812 г., а его глазная клиника в больнице общего профиля была открыта 19 января 1813 г. Клиника состояла из трех просторных комнат, стены которых были окрашены в зеленый цвет. Наибольшая из них вмещала до 150 студентов и использовалась в качестве лекционной аудитории и операционной. В двух палатах располагалось от 8 до 12 кроватей. Клиника имела небольшую, но тщательно подобранную библиотеку по специальности, оптические приборы и коллекцию препаратов, которая, как предполагают D. Albert и F. Blodi, в то время, возможно, была единственным в Европе собранием офтальмологических препаратов. Утренние часы Г.Й. Беер посвящал занятиям в университете, а затем вел прием больных и читал частный курс глазных болезней в своей лечебнице [13, p. 85].

В 1818 г. Г.Й. Беер был назначен ординарным профессором университета, что подтверждено и оформлено следующими двумя официальными документами.

Постановление правительства от 2 марта 1818 г., утвержденное императором, регулировало порядок изучения офтальмологии. Оно предписывало начиная со следующего учебного года во всех университетах Австрии, так же как в Венском университете, преподавание ординарным профессором полного курса теоретической и практической офтальмологии для студентов V курса. При этом в каждом из университетов империи должны были быть учреждены офтальмологические клиники [13, p. 84].

Постановление Императорской королевской учебной комиссии от 13 августа 1818 г. подтверждало, что должность ординарного профессора офтальмологии уже в этом году будет учреждена в университетах Вены и Праги; в Венском университете ее будет занимать Г.Й. Беер. Специально оговаривалось, что отныне в этих университетах на профессора физиологии не будет возлагаться, как ранее, обязанность преподавать студентам офтальмологию [13, p. 84—85].

В 1819 г. Г.Й. Беер перенес паралич, сделавший его нетрудоспособным. Он скончался 21 апреля 1821 г. и был похоронен в Вене [16, 17]. Преемником Г.Й. Беера на кафедре офтальмологии стал его ученик проф. А.Э. Розас (Rosas, Anton Edler, 1791—1855) [13, p. 86; 24].

Оценивая вклад Г.Й. Беера в разработку актуальных проблем офтальмологии, D. Albert и F. Blodi выделяют его исследования в области хирургического лечения катаракты, — операции, которая оставалась наиболее распространенной в офтальмологии в то время. Придерживаясь строгих анатомических знаний, Г.Й. Беер сконструировал новый инструмент — трехгранный скальпель, позволяющий делать точные разрезы при удалении катаракты [13, p. 88—90].

D. Albert и F. Blodi замечают, что, возможно, более важным, чем вклад в хирургию катаракты, стало изобретение Беером иридэктомии. Многие инфекционные заболевания, распространенные в то время, приводили к плотным роговичным рубцам, которые преграждали доступ света к зрачку. В 1798 г. Г.Й. Беер выполнил первую иридэктомию, продемонстрировав возможность формирования искусственного зрачка посредством удаления клинообразного лоскута радужки. Эта операция приводила к образованию так называемого периферийного зрачка и частичному восстановлению зрения. Г.Й. Беер писал, что поводом для его изобретения было несовершенство предыдущих предложений других офтальмологов. Он утверждал, что без всякого высокомерия придерживается этой простой операции и с чистой совестью обучает ее производству своих студентов. Эта операция, замечает Г.Й. Беер, «может быть выполнена даже неопытным, но сноровистым новичком». Операция неоднократно подвергалась различным усложняющим ее модификациям, однако в конечном итоге сохранилась в первоначальном виде. Следует также отметить, что Г.Й. Бееру принадлежит первое предельно точное и краткое описание воспаления радужной оболочки глаза, которое он сделал в 1813 г. [13, р. 92].

В 1799 г., обсуждая предположение французского священника Демонсо (Desmonceau, или Desmonceaux, род. в 1734 г.), считавшего, что удаление здорового хрусталика при миопии должно привести к улучшению зрения, Г.Й. Беер резко отверг его. Однако в 1817 г. он более взвешенно обдумывал эту проблему. Действительно, результаты многочисленных операций экстракции катаракты убедительно подтверждали, что у пациентов, страдавших, помимо катаракты, высокой степенью миопии, зрение улучшается. Г.Й. Беер задавался вопросом, какова цена успеха операции по удалению здорового хрусталика для лечения миопии. В конечном итоге, он приходит к выводу о том, что такая операция может быть оправданна только на одном глазу, если она остается последней возможностью помочь пациенту с крайне высокой степенью миопии [13, р. 91].

Среди других актуальных проблем офтальмологии, к разработке которых обращался Г.Й. Беер и достиг определенных результатов, были исследования нарушений рефракции, физиологии зрения и особенно психологии слепых от рождения пациентов, у которых зрение было восстановлено в результате операции по поводу катаракты, а также изучение врожденных и возрастных изменений глаза, абсцесса век и патогенеза орбитального целлюлита [13, р. 91—92; 95—96].

Гигиена глаз была именно той областью, в которой Г.Й. Беер действительно стал настоящим первопроходцем. Авторитетный исследователь истории офтальмологии проф. Ю. Гиршберг (Hirschberg, Julius, 1843—1925) [21] называл изданную в 1800 г. книгу Г.Й. Беера «Pflege gesunder und geschwächter Augen nebst einer Vorschrift, wie man sich bei plötzlichen Zufällen an den Augen, welche nicht eigentliche medizinische Kenntnisse fordern, selbst helfen kann» («Уход за здоровыми и ослабленными глазами, с рекомендациями о лечении... для лиц, не имеющих специальных медицинских знаний») первым квалифицированным и полным трактатом по гигиене глаз. Эта работа была переведена на французский и английский языки и неоднократно переиздавалась [13, р. 98].

Многолетняя клиническая и научная деятельность Г.Й. Беера сопровождалась выходом в свет ряда изданий, которые пополнили фонд классической литературы по офтальмологии. Ю. Гиршберг, составивший полную библиографию научных трудов Г.Й. Беера, отмечает, что его научные издания содержали собственные прекрасные иллюстрации, которые являются ценным историческим материалом.

Первым по времени было издано в 1791 г. практическое руководство по лечению глазных болезней («Practische Bemerkungen über verschiedene, vorzüglich aber über jene Augenkrankheiten, welche aus allgmeinen Krankheiten des Körpers entspringen»), которое стало первой научной монографией о связи поражений органа зрения с системными заболеваниями организма. В этой книге рассматривались многочисленные воспалительные заболевания органа зрения, поражения слезного аппарата, заболевания век, опухоли, а также изменения глаз при венерических болезнях, ревматизме, нарушениях диеты.

Однако главным трудом, который на долгие годы стал основным настольным пособием для нескольких поколений офтальмологов и обеспечил Г.Й. Бееру поистине всемирное признание, является его двухтомное руководство «Lehre von der Augenkrankheiten, als Leitfaden zu seinen öffentlichen Vorlesungen entworfen» («Учение о глазных болезнях...»), изданное в 1813—1817 гг. [15]. Ю. Гиршберг подробно рецензирует эту фундаментальную работу Г.Й. Беера, отзываясь о нем как о настоящем мастере, который стал непревзойденным офтальмологом. Ю. Гиршберг дает высокую оценку обстоятельному обсуждению на страницах издания принципов лечения посттравматических воспалений и считает, что предложенная Г.Й. Беером классификация воспалений глаз является наиболее точной из всех ранее известных и представляет значительное достижение в развитии офтальмологии. Он также отмечает, что именно Г.Й. Бееру принадлежит заслуга введения в практику обследования живого глаза с помощью лупы [13, p. 100—103]. Ю. Гиршберг пишет: «Ни одна книга по офтальмологии в XVIII веке не была даже близка к творениям Беера. Его книги очень выделяются среди других и основываются строго на собственном опыте и наблюдениях, дают много новой информации и являются замечательным руководством для лечения. Форма изложения безупречна...» (цит. по [13], p. 103).

Видный российский офтальмолог Петр Федорович Броссе (1793—1857) [9] так комментировал научное мировоззрение Г.Й. Беера, основанное на господствовавшей теории гуморальной патологии: «Что человек, как малый мир, в отношении к вселенной, то глаз в отношении к человеку: ибо в нем и телесное и духовное в полноте изображения, поелику ни в каком органе человеческого тела столь явственно не оказывается совокупность основных органических систем: чувствительной, раздражительной и питательной; и потому все, что действует на весь организм, имеет влияние на глаз и наоборот. Вот правила, коими руководствовался славный Беер...» [3, с. 88]. А.И. Мерц называл Г.Й. Беера самым видным в офтальмологии представителем гуморальной патологии [7, c. 19], историческое значение которой заключается в том, что одним из важнейших положений этой теории является оценка болезни как состояния целостного организма [12].

Влияние, которое оказывал Г.Й. Беер на широкое распространение концепции гуманитарной патологии в офтальмологии, вслед за П.Ф. Броссе анализировал также известный немецкий офтальмолог Г. Шмидт-Римплер (Schmidt-Rimpler, Hermann, 1838—1915) [27]: «Beer, в 1813 году, во втором параграфе введения к своему капитальному труду “De Lehre von den Augenkrankheiten” писал следующее: “Все что влияет на целое, влияет также и на часть, и обратно, все что влияет на часть, должно отозваться и на целом; поэтому все, что имеет влияние на весь организм человека, не может остаться без влияния на глаз и наоборот”. Этот взгляд сохранял свое значение до половины нашего (XIX — Авт.) столетия». Остается добавить, что теория гуморальной патологии, действительно, господствовала в медицине вплоть до конца 50-х годов XIX века, когда Р. Вирхов (Virchow Rudolf, 1821—1902) в серии журнальных публикаций и в своей знаменитой работе «Целлюлярная патология...» изменил представления о развитии патологических процессов в организме [11, c. 54—83; 12].

Врачи, которым приходилось присутствовать на операциях Г.Й. Беера, с единодушным признанием отзывались о его мастерстве. Подробно анализируя научные и клинические достижения Г.Й. Беера, D. Albert и F. Blodi справедливо считают самой значительной его заслугой то глубокое влияние, которое в качестве преподавателя он оказал на выделение офтальмологии в самостоятельную медицинскую специальность. При этом они отмечают: «Несомненно, его сильная притягательность и воздействие на студентов были результатом его уникальной роли образцового специалиста-офтальмолога» [13, р. 87].

О высокой репутации глазной клиники Венского университета свидетельствуют статистические сведения отчета, составленного Г.Й. Беером в 1816 г.: «Между 4 ноября 1815 г. и 7 сентября 1816 г. было принято 106 стационарных и 158 приходящих амбулаторных пациентов с заболеваниями глаз. Из 54 пациентов с катарактой 35 были прооперированы в присутствии студентов, 28 — с полным успехом. В первом семестре было 77 студентов, во втором — 93, всего — 170, из них иностранных — 91» [13, р. 86].

В разное время учениками Г.Й. Беера, составившими элиту своей специальности и внесшими существенный вклад в успешное развитие офтальмологии в XIX веке, стали врачи многих стран мира. Среди учеников Г.Й. Беера был также представитель России, доктор медицины П.Ф. Броссе, который в 1814 г. прибыл в Вену, где в течение полутора лет специализировался прежде всего в области офтальмологии. Он настолько преуспел в обучении, что Г.Й. Беер доверил ему в присутствии профессоров Венского университета и членов русского посольства произвести четыре публичных операции по поводу катаракты, и П.Ф. Броссе, по отзыву Г.Й. Беера, выполнил их «с превосходным результатом» [1, с. 49; 13, р. 87].

По возвращении в Россию П.Ф. Броссе стал одним из учредителей, первым директором и главным врачом Московской глазной больницы, а с 1845 г. — директором клиники глазных болезней и экстраординарным профессором медицинского факультета Московского университета. Он навсегда сохранил благодарную память о своем учителе и наставнике Г.Й. Беере, который, «посвятя себя наукам и благотворительности, стольким возвратил в своей жизни зрение, и столько образовал учеников, воспоминающих в отдаленнейших странах мудрые его советы и наставления, давши им, как и мне, способ по силам быть полезным страждущему человечеству» [3, с. 107—108].