Автор:

Лирический рассказ Анны Аксельрод

Вечер воскресенья – это почти всегда грустно. И этот вечер явно не собирался приносить ничего ценного, когда мой телефон высветил сообщение родственника-настройщика Дениса:

– Аня, привет! Тебя не заинтересует ли одно очень хорошее пианино, ну просто очень хорошее?

Не задумываясь, я настучала ответ:

– Привет! Обходимся тем, что есть, на 3/4 тона ниже. Привыкли!

Старое пианино 1895 года по имени Smidt & Wegener мы забрали 8 лет назад от моей хорошей знакомой Марины Ретинской. И были им довольны, хотя Денис качал головой:

– Если бы ты поднесла мне телефонную трубку и наиграла, я бы сразу сказал тебе: «Не бери». Я не смогу настроить его правильно. Оно так и будет держать строй на 3/4 тона ниже, чем надо…

Я поставила телефон на зарядку, выключила звук и начала убирать летнюю обувь в шкаф. Одна из коробок была пустой и никак не влезала на полку.

Где-то далеко худенький чертик в красном свитере пытался растолкать спящего на диване крепенького чертика. Крепенький не просыпался. Худенький в красном убежал и вернулся с большой чашкой дымящегося кофе…

Я разорвала коробку и быстро вернулась к прикроватному столику, взяла в руки свой телефон и прочитала ответ Дениса, в котором была заранее уверена:

– Очень хорошее пианино, все такое коричневое-коричневое! August Förster называется!

Крепенький чертик раскачивался, сидя на диване, и плакал, отпивая кофе. Тот, другой, в красном свитере крупной вязки, пожимал плечами и голосом Андрейниколаича утешал его:

– Ну чего ты плачешь? Деньги есть, мы его выкупим обратно. Надо же, какая история…

Я выстукивала новое сообщение:

– Женя, здравствуйте! Я Анна, по поводу пианино. Я могу купить его у вас? Это пианино мой прадед подарил моей бабушке.

– Конечно, я буду рада. Денис отреставрировал его.

– Когда я могу его забрать?

– Когда вам будет удобно.

Мы договорились о цене, и Андрей позвонил грузчику по имени Гриша. Теплый свет торшера лился на кровать.

После того, как Дед попал под троллейбус, эту квартиру пришлось сдать. Иначе оплачивать сиделок было бы нечем. Мы перевезли Деда на съемную квартиру, и тогда пианино еще было с ним. Я не открывала его и не хотела играть на нем, и оно было расстроено годами. Через 7 лет неожиданно умер мой дядя Алик, и Дед переехал из двухкомнатной квартиры на Флотскую. Пианино не влезло в маленькую квартиру на 7-м этаже, и однажды я позвонила Денису:

– Мне некуда его забрать, может, заберешь под реставрацию? А потом или я выкуплю, или ты его продашь…

Я отдала пианино, потому что смирилась: свои последние полтора года жизни Дед проспал. От нашей прежней жизни «Мы с Дедом» уже ничего не осталось. Мы кормили и поили его из поильника, и он глотал, не просыпаясь.

Можно ли было все это назвать жизнью? Я не знаю. Дед заснул и завис между небом и землей на долгие полтора года. В тот момент я готова была отпустить его, да только он сам никак не уходил. И я сделала тогда то, что считала правильным. Я отдала Денису пианино, а сиделке Любе гипсовый бюст Вольтера, которого она упорно называла Мольером. И больше не вспоминала о нем.

Реставрация пианино заняла три года. Однажды Денис позвонил мне и сказал, что продал пианино в услужение одной талантливой девочке. И отдал мне процент от продажи. К тому времени Дед уже умер, не дожив до 103 лет почти полгода.

Я вернулась на Гагаринский. Туда, где всегда было место для пианино August Förster, которое мой прадед Абрам купил в подарок моей бабушке Миле, потому что любил ее так же сильно, как мой Дед любил меня.

Я очень расстроилась тогда. И сама удивилась своему огорчению. На деньги, которые мне отдал Денис, я попыталась утешить себя покупкой электрического пианино, которое прекрасно встало в коридоре квартиры. Оно отлично смотрелось там, не мешая проходу. Я докупила к нему большие наушники, которые делали жизнь соседей очень комфортной. Но легче мне от всего этого не стало. А электрическое пианино только еще больше напоминало мне о том, о чем я уже сожалела.

---В тот момент я готова была отпустить его, да только он сам никак не уходил---

Еще через несколько лет в подарок от Марины Ретинской мне досталось старинное пианино Smidt & Wegener. Оно заселилось на дачу, вытеснив в другой угол большой аквариум с рыбками. Денис долго ругался, но в конце концов смирился с его существованием, периодически приезжая и настраивая. Я играла на нем и вспоминала, как играла в детстве на нашем с Бабулей пианино.

И вот только сейчас, двенадцать лет спустя, мне удалось вернуть подарок прадеда Абрама домой. Я ничего не знала об истории его покупки. Играя на нем в детстве, я никогда не спрашивала об этом Бабулю и Деда. Я об этом не думала и только расстраивалась, что мне никогда не удавались третий, седьмой и десятый вальсы Шопена. Хотя сильно подозревала, что и ей тоже…

– Оно вроде после войны сделано? Прадед Абрам купил его бабушке. Но точно из Германии его не привозил, а купил в Москве.

– По номеру – 1945-й, но вот документ, – отозвался Денис и прислал фото изнанки клавиши с надписью «Diessrey. 18.X.48».

Я открыла «Википедию», откуда узнала, что Фридрих Август Ферстер начинал как краснодеревщик, но также ремонтировал скрипки и гитары. В 1854 году он сдал экзамен по фортепианостроению, а в 1859 году открыл мастерскую по ремонту фортепиано, где создал свой первый инструмент. Тремя годами позже он основал фабрику. В годы Второй мировой войны фабрика находилась в кризисном состоянии, однако ее руководству удалось сохранить направленность компании и не участвовать в военном производстве. После войны изготовление инструментов на фабрике на какое-то время было заморожено. Поддерживать ее работоспособность удавалось лишь за счет ремонта ранее выпущенных инструментов. В 1945 году филиал фабрики в Йиржикове был национализирован властями Чехословакии, но по-прежнему выпускал инструменты под маркой August Förster.

Что означает надпись на изнанке первой клавиши, я не узнала.

Через два дня грузчик Гриша озирался на лестничной клетке перед нашей квартирой:

– Я вроде был здесь когда-то…

– Да, двенадцать лет назад вы увезли его отсюда на Планетную улицу. Оттуда забрали к Денису на реставрацию. Потом перевезли его к Жене. А сегодня вернули обратно.

Наш разговор прервался сообщением Дениса:

– В нем на стенке внутри приклеен конверт с мини-DVD, на котором фото этапов реставрации. Еще внутри лежат родные басовые струны – пусть там и лежат, не вынимайте их оттуда, чтобы не потерять.