В литературе имеется достаточно много данных, касающихся влияния антипсихотиков разных поколений на качество жизни и продолжительность ремиссий у больных шизофренией. Их анализ показал, что проблемы, которые поднимаются при изучении клинико-психопатологических характеристик ремиссий при приступообразной шизофрении, касаются не только теоретических, но и практических их аспектов. При описании ремиссии авторы [1—5] придавали значение оценке степени полноты достигнутых ремиссионных состояний, наличию в их картине остаточных продуктивных расстройств, характеру негативных изменений и уровню социально-трудовой адаптации, а также адекватному выбору психофармакотерапии, оптимально определяющей достижение ремиссии высокого качества с улучшением качества жизни пациентов и оптимальным социальным функционированием.
Характеристика шизофренических ремиссий включает оценку выраженности и полноту редукции остаточных психотических расстройств и степень негативных личностных изменений, определяющих возможность социально-трудовой адаптации больных. Сами негативные расстройства, будучи нозологически специфическими проявлениями шизофрении, являются одним из основных критериев степени прогредиентности эндогенного процесса. Со времен E. Kraepelin и E. Bleuler такие негативные расстройства, как аутизм, неадекватность и уплощение (обеднение) аффекта, снижение волевых функций, побуждений, нарушение социального поведения и пассивность, рассматривались как базисные (основные) симптомы шизофрении, которые в единстве с продуктивными проявлениями болезни по глубине (уровням) поражения психической деятельности определяют ее диагностику [1, 5]. Однако введение в практику психиатрии в середине XX столетия психофармакотерапии нарушило представления об устойчивости этих проявлений. Обнаружилась изменчивость негативных расстройств под влиянием психотропных препаратов. При этом были выявлены не только «обратимость» негативных симптомов, но и усиление их выраженности в период активного психоза или после него, в ремиссии. Кроме того, они могут имитироваться как проявлениями продуктивных психотических расстройств, так и побочными эффектами нейролептиков. Многие симптомы, условно рассматриваемые как негативные, по сути выступают как «вторичные», производные активного психотического состояния и в своей интенсивности тесно взаимосвязаны с терапевтической динамикой продуктивных расстройств, отражая один из аспектов антипсихотического влияния нейролептических средств; в то время как «первичные» (основные) негативные симптомы рассматриваются как персистирующие и стойкие и связаны с плохим исходом заболевания [6, 7].
Определенный прогресс в лечении негативных нарушений был достигнут при появлении нового поколения психотропных препаратов, в первую очередь атипичных (АТ) нейролептиков. Полученные к настоящему времени данные указывают на то, что положительный эффект при их использовании преимущественно касается коррекции «вторичных» негативных расстройств [8], т. е. тех, которые обусловлены побочными эффектами традиционных психотропных средств и отражают снижение показателей активности больных. В обоснование этих положений привлекали [9, 10] гипотезу об участии в патогенезе шизофрении биохимических нарушений в области структур мозга, отвечающих за дофаминергический обмен и способность АТ-нейролептиков блокировать дофаминовые Д2-рецепторы, которые в этом случае выступают как антагонисты не только дофамина, но и серотонина. Влияние АТ-антипсихотиков объяснялось также с привлечением гипотезы об усилении «гипофронтальности» (снижение функциональной активности лобных долей мозга) при длительном приеме мощных неизбирательных дофаминовых блокаторов, к которым относятся практически все типичные (Т) нейролептики. Предполагалось, что возрастание активности дофаминовых структур префронтальной области может усилить инициативность больных, улучшить их способность планировать свою деятельность и совершать целенаправленные поступки с последующей «ресоциализацией» поведения и уменьшением апатии [11].
Несмотря на многочисленные исследования, проблема влияния нейролептиков разных групп на формирование ремиссии и динамику негативных расстройств до сих пор остается важным и недостаточно изученным аспектом особенностей клинических и терапевтических параметров, определяющих прогноз и длительность ремиссионных состояний [12, 13]. На пути исследования качества и условий достижения ремиссии как основной характеристики эффективности терапевтического процесса недостаточное внимание к изучению психобиологических механизмов развития приступообразных психозов и особенностей активной психофармакотерапии, обеспечивающей выход больных в полноценную ремиссию, приводит к серьезным недочетам в оказании медицинской помощи, углублению социальной дезадаптации больных, увеличению частоты повторных госпитализаций и, как следствие, повышению экономических затрат [12, 13].
Цель исследования — определение клинических и патопсихологических показателей личностных изменений в ходе нейролептической терапии в ремиссиях при приступообразной шизофрении в аспекте их диагностического и прогностического значения.
Материал и методы
Обследовали 29 больных женского пола (средний возраст — 32,7 года). У всех пациенток была диагностирована приступообразная шизофрения (по МКБ-10 F20.01 и F20.02), все они проходили стационарное лечение в клинике Научного центра психического здоровья по поводу острых галлюцинаторно-бредовых психозов, а затем наблюдались амбулаторно.
На всех этапах заболевания больные получали по показаниям курсовую нейролептическую терапию Т- или АТ-нейролептиками в режимах монотерапии или комбинации препаратов в необходимых суточных дозах. Одни больные (8 человек) (средний возраст — 30,0 года) получали только Т-нейролептики (галоперидол, зуклопентиксол, флюанксол, трифлуоперазин, хлорпромазин), другие (14) (средний возраст — 33,2 года) — только АТ-нейролептики (кветиапин, азенапин, клозапин, арипипразол, рисполепт, оланзапин); 7 больных (средний возраст — 34,9 года) лечились сочетанием тех и других (Т/АТ). Среди получающих Т/АТ-нейролептики у 3 больных основу терапии составляли АТ-, у 4 — Т-антипсихотики. Оценка клинико-психопатологических показателей в динамике проводилась дифференцированно как в подгруппах больных, получающих только АТ-, Т- или Т/АТ-нейролептики, так и в подгруппах, объединяющих больных, получающих исключительно тот или иной вид нейролептика с теми, у кого этот нейролептик был только основным в схеме лечения. Такие объединенные подгруппы больных, лечившихся АТ-нейролептиками, включали 17 человек, Т-нейролептиками — 12.
Оценка психического состояния больных осуществлялась клинически и психометрически (по шкале PANSS), начиная с первого дня их поступления в стационар (1-я точка), а затем после редукции психотических расстройств при выходе в ремиссию (2-я точка). После выписки из стационара больные продолжали наблюдаться амбулаторно и проходили обязательное по протоколу обследование через 1 год после выписки (3-я точка) и через 2 года ремиссии (4-я точка). Некоторые больные не проходили полный курс обследования в связи с отказом от дальнейшего наблюдения по медицинским или иным (социально-бытовым) причинам, в итоге в 1, 2, 3 и 4-й точках были обследованы соответственно 29, 29, 15 и 10 человек.
Тяжесть продуктивных психопатологических симптомов оценивалась в динамике по среднему баллу (СБ) PANSS в целом и по подшкалам позитивных (Р) и общепсихопатологических (G) расстройств. Отдельно определялся СБ всех признаков подшкалы негативных расстройств (N) и СБ основных ее негативных симптомов: по пунктам 1 (притупленный аффект), 2 (эмоциональное безразличие), 3 (малоконтактность) и 4 (социальная отрешенность). Отдельно анализировалась динамика тяжести симптома G-12 (снижение критики).
Клинические и демографические показатели включенных в исследование больных представлены в табл. 1.
Во 2, 3 и 4-й точках проводилось также экспериментально-психологическое обследование. Оно было проведено у 27 пациентов с учетом параметров патопсихологического синдрома [14]. При этом сравнивали две подгруппы больных, получавших лечение Т- (11 человек) или АТ- (16) нейролептиками. Результаты оценивались в 2 этапа: в период становления ремиссии (2-я точка) и через 1—2 года ремиссии (3-я и 4-я точки).
Экспериментально-психологический комплекс исследования включал две группы методик. Первая была направлена на определение степени выраженности собственно негативных расстройств. С этой целью анализировались показатели мотивации и регуляции в ситуациях индивидуальной и совместной деятельности, психической активности больных при выполнении разных видов заданий, инициативности общения. Учитывалась также возможность повышения уровня деятельности под влиянием мотивирующих стимулов. Адекватность самооценок больных определялась при сопоставлении с реальными результатами их деятельности, адекватность эмоционального реагирования — по реакции пациентов на успех/неуспех. Вторая группа методик включала определение когнитивного стиля — системного образования как с когнитивными, так и с личностными характеристиками. С этой целью использовались методики «открытого» типа (свободная классификация предметов, конструирование предметов по заданным признакам, актуализация речевых связей, «пиктограмма», идентификация неопределенных фигур, распознавание эмоционально-выразительных движений и др.). Применяемые методические приемы позволили определить индивидуальные особенности пациентов — способы восприятия, понимания и интерпретации происходящего: степень использования общепринятых понятий и категорий, зафиксированных в социальном опыте, понимания и использования «социальных меток», приемов и способов действий, т. е. отражали различные показатели социальной направленности, проявляющиеся в когнитивной деятельности больных.
Результаты и обсуждение
По завершении активного лечения в период острого психоза в приступе болезни психопатологические проявления галлюцинаторно-бредового психоза существенно редуцировались к периоду становления ремиссии и выписки больных из стационара. СБ тяжести каждого из признаков PANSS снизился от 1-й ко 2-й точке оценки с 3,7 до 2,2 балла, т. е. от по сути «умеренной» выраженности до почти «очень слабой». При этом редукция продуктивных расстройств по подшкалам P и G была более глубокой, до 1,9 балла (т.е. до менее чем «очень слабо» выраженной). Особо значительную динамику обнаруживали признаки подшкалы Р, по которой в основном и оценивалось антипсихотическое действие применяемых нейролептиков на галлюцинаторно-бредовые психозы у больных; СБ оценки признаков подшкалы Р был изначально более тяжелым (до 3,9 балла) по сравнению не только с PANSS в целом, но и превышал в числовом выражении СБ признаков общепсихопатологической подшкалы G (3,5 балла в 1-й точке). Но все они редуцировались при выходе в ремиссию до ниже «очень слабо» выраженных (до 1,9 балла).
Терапевтическая динамика негативных расстройств обнаруживала от 1-й ко 2-й точке оценки менее выраженную редукцию, хотя изначально их тяжесть была наибольшей среди отдельных показателей и в среднем по оценке СБ доходила до 3,9. Степень редукции негативных расстройств ко 2-й точке оценки была не столь заметной, их проявления опускались до оценки чуть ниже «слабо» выраженных (до 2,9 балла), их редукция отставала от редукции продуктивных и общепатологических расстройств на целую градацию оценки. Обращал на себя внимание тот факт, что представленные в подшкале G расстройства, характеризующие остроту и активность проявлений психоза, по ряду признаков совпадали психопатологически с проявлениями негативных симптомов и как бы «имитировали» их (заторможенность, отказ от сотрудничества, активная социальная устраненность, депрессия, снижение критической оценки своего состояния), усиливая выраженность. На завышенную оценку тяжести негативных симптомов могли оказывать влияние также побочные эффекты действия нейролептиков (седация, заторможенность, индифферентность эмоциональных реакций). Ко времени же выхода в ремиссию с реализацией выраженного антипсихотического действия нейролептиков и снижением их суточных доз редуцировались в своей тяжести и «вторичные» негативные симптомы, обнаруживая во 2-й точке оценки менее тяжелые, чем «вторичные», но «истинные» негативные изменения личности. На дальнейших этапах ремиссии (через 1 и 2 года) остаточные продуктивные проявления еще более редуцировались до ниже «очень слабо» выраженных с тенденцией к их полной обратимости (СБ выраженности от 1,9 до 1,5 балла PANSS по подшкалам P и G). Негативные же проявления на дальнейших этапах ремиссии (3-я и 4-я точки оценки) практически не уменьшались, оставаясь в диапазоне между «очень слабо» и «слабо» выраженными, ближе к последним (СБ до 2,3 и 2,6).
На дальнейшем этапе анализа динамики клинических показателей ремиссии было проведено сравнение изменения продуктивных и негативных признаков под влиянием различных видов нейролептиков в подгруппах больных, объединяющих леченных исключительно и предпочтительно Т- или АТ-антипсихотиками. Были установлены существенные различия в динамике продуктивных и негативных расстройств в обеих подгруппах.
В подгруппе леченных преимущественно Т-нейролептиками собственно антипсихотический эффект препаратов был выше. Ко 2-й точке оценки при выходе в ремиссию СБ позитивных и общепсихопатологических расстройств редуцировался от более «слабо» выраженных расстройств (3,3 балла) до менее «очень слабой» их тяжести, с тенденцией к практически полной обратимости (до 1,6 балла) и оставался стабильным на этом уровне на дальнейших этапах ремиссии. При лечении АТ-нейролептиками редукция СБ продуктивных расстройств не была столь полной и оценивалась на уровне более чем «очень слабой» выраженности (2,1 балла). Но через 1 и 2 года ремиссии редукция расстройств по подшкалам Р и G существенно углублялась, сближаясь по показателям СБ с оценкой при терапии Т-нейролептиками (до 1,6—1,7 балла).
Столь же различной в обеих подгруппах была динамика негативных расстройств по подшкале N. При лечении Т-нейролептиками после редукции психотических расстройств и выхода в ремиссию (2-я точка оценки) негативные симптомы в целом снижались в своей выраженности от почти «умеренных» до более чем «очень слабо» выраженных (до 2,4 балла), а на дальнейших этапах ремиссии обнаруживалась тенденция к нарастанию их тяжести до «слабой» выраженности (до 2,7 балла). У больных, леченных АТ-нейролептиками, при выходе в ремиссию негативные симптомы были более тяжелыми, их СБ оценки был на уровне «слабой» выраженности (2,9 балла), но через 1 и 2 года ремиссии негативные симптомы редуцировались до «очень слабо» выраженных (до 2,1 и 2,2 балла) и на этих этапах ремиссии наблюдались уже как более легкие, чем сформировавшиеся при лечении Т-нейролептиками.
Для уточнения полученных данных о влиянии разных видов нейролептиков на динамику продуктивных и негативных расстройств в ремиссии и чтобы исключить влияние на клинические показатели других видов нейролептиков при их сочетанном применении были проанализированы соответствующие показатели в подгруппах больных, леченных или только Т-, или только АТ-нейролептиками (табл. 2). При таком анализе установленные тенденции в динамике психопатологических расстройств не только подтвердились, но и получили более детальную дифференцировку. Как видно из табл. 2, в подгруппе леченных АТ-нейролептиками при выходе в ремиссию редукция продуктивных расстройств была менее глубокой, чем в подгруппе получавших Т-антипсихотики, она не только нарастала от этапа к этапу ремиссии, а была наиболее полной, вплоть до «выздоровления», особенно по подшкале продуктивных расстройств Р. У больных, получавших Т-нейролептики, уровень негативных расстройств при выходе в ремиссию (2-я точка оценки), хотя и был ниже, чем в подгруппе леченных АТ-нейролептиками (2,3 балла против 2,8 балла), но на дальнейших этапах ремиссии утяжелялся до 2,8 балла, а при лечении АТ-нейролептиками показатель негативных расстройств неуклонно и существенно снижался на целую градацию оценки, от «слабой» до «очень слабой» выраженности (до 2,0 баллов).
Динамика отдельных компонентов негативного симптомокомплекса происходила неравномерно и по-разному была представлена в обеих подгруппах больных. В подгруппе леченных Т-нейролептиками наиболее тяжелым был признак «малоконтактности» (пункт 3), в подгруппе АТ-нейролептиков — признаки в пунктах 1, 3, 4, которые фиксировались во 2-й точке оценки при выходе в ремиссию. Но при лечении Т-нейролептиками эмоциональные компоненты негативных расстройств по пунктам 1 и 2 N-подшкалы («притупление аффекта», «эмоциональное безразличие»), будучи во 2-й точке оценки при выходе в ремиссию менее тяжелыми, чем в подгруппе лечения АТ-нейролептиками (СБ 2,4 и 2,4 против 3,2 и 2,6), на дальнейших этапах нарастали в своей выраженности до «слабой» и большей степени тяжести (до 3,2 и 2,8 балла). В отличие от этих показателей у леченных АТ-нейролептиками эмоциональные признаки негативных расстройств неуклонно снижались по своей тяжести после 1 и 2 лет ремиссии до «очень слабых» (2 балла).
Утяжеление таких компонентов негативных расстройств, как «малоконтактность» и «социальная отрешенность» (пункты 3 и 4 N-подшкалы) имело место в динамике ремиссии у больных, леченных Т-антипсихотиками, они углублялись от этапа выхода в ремиссию к 1-му (особенно) и 2-му годам амбулаторного обследования больных, имея тенденцию к нарастанию от отчетливо «слабой» до «умеренной» выраженности (до 3,2 и 3,5 балла), особенно это касалось симптома «малоконтактности» (аутизм). При лечении АТ-нейролептиками эти симптомы, будучи изначально (во 2-й точке) более тяжелыми, чем в подгруппе лечившихся Т-нейролептиками, обнаруживали явную тенденцию к дальнейшему редуцированию их тяжести в ходе ремиссии, проделывая динамику от близкой к «слабой» к «очень слабой» выраженности (от 2,8 и 2,7 до 2,0 балла).
Показатели динамики негативных расстройств дополняла оценка симптома «снижение критической оценки своего состояния», определяемого по признаку G-12 подшкалы G PANSS. Как видно из табл. 1, «выраженное» нарушение критических способностей больных отмечалось уже в 1-й точке оценки в обеих подгруппах больных, леченных Т- и АТ-нейролептиками (до 5,8 и 5,1 балла). Однако дальнейшая динамика этого симптома обнаруживала тенденции, свойственные динамике негативных расстройств в подгруппах больных, леченных только Т- или только АТ-нейролептиками. При приеме Т-нейролептиков при выходе в ремиссию (2-я точка оценки) симптом снижения критики у больных восстанавливался до более чем «слабо» выраженного (3,1 балла), но через 1 год ремиссии несколько утяжелялся (до 3,3 балла), а на 2-м году ремиссии оставался на уровне «слабо» выраженного. При лечении АТ-нейролептиками показатели снижения критического отношения больных к своему состоянию при выходе в ремиссию улучшались незначительно, только до уровня «умеренной» тяжести (3,9 балла), но затем, к 1-му году ремиссии, этот симптом редуцировался до «очень слабо» выраженного (до 2,2 балла), а на 2-м году ремиссии критика к болезни восстанавливалась полностью (до 1,0 балла).
Результаты патопсихологического исследования больных сопоставляемых подгрупп в динамике в период становления ремиссии (первый этап исследования) и через 1—2 года (второй этап исследования) показали разный характер выраженности снижения ряда параметров патопсихологического синдрома в сопоставляемых подгруппах больных в период становления ремиссии и на отдаленных ее этапах. Как видно из табл. 3, в подгруппе леченных Т-нейролептиками отмечалась тенденция к снижению уровня психической деятельности в ходе ремиссии по следующим параметрам: мотивация и регуляция деятельности, психическая активность, характеристики общения, уровень формально-логического мышления. В подгруппе леченных АТ-нейролептиками показатели мотивации, регуляции, психической активности оставались относительно стабильными на всех этапах исследования. При этом в первой подгруппе резко выраженная тенденция к неадекватному завышению самооценок деятельности отмечалась уже на начальном этапе исследования, что согласуется с неоправданно оптимистичным ощущением себя в жизни. Пациентки из подгруппы больных, лечившихся АТ-нейролептиками, более адекватно оценивали результаты своей деятельности на всех этапах исследования, а по самоощущению в жизни у них наметилась выраженная тенденция к более адекватным оценкам.
Преобладание противоречивых самооценок личности в сопоставляемых подгруппах на обоих этапах исследования может свидетельствовать лишь о частичной адекватности оценки больными своего состояния. Однако, если в подгруппе лечившихся Т-нейролептиками на 1—2-м годах ремиссии повышалось число неадекватно завышенных самооценок, то в подгруппе лечившихся АТ-нейролептиками наблюдалась противоположная тенденция. В первой подгруппе на этапе ремиссии через 1—2 года увеличивалось число пациентов, не дающих эмоциональных реакций на успех/неуспех, во второй же подгруппе число таких больных на всех этапах исследования было относительно постоянным.
Результаты исследования когнитивного стиля больных показали, что для всех пациентов в сопоставляемых подгруппах характерным было высвобождение из социального контекста, что отразилось в снижении избирательности познавательной деятельности и социальной перцепции. Эти изменения были более выражены в подгруппе лечившихся Т-нейролептиками, пациенты которой чаще характеризовались полезависимым познавательным стилем. Показатели когнитивного стиля больных обеих подгрупп отличались устойчивостью. Это свидетельствует об относительной независимости характеристик когнитивного стиля от влияния вида проводимой терапии, поскольку когнитивный стиль детерминирован факторами «патоса» предиспозиционно [15] (табл. 4).
Таким образом, в заключение можно отметить, что степень тяжести негативных личностных изменений на разных этапах динамики приступообразной шизофрении с галлюцинаторно-бредовыми синдромами в приступах напрямую связана со степенью активности и интенсивностью проявлений продуктивных расстройств и особенностями побочных эффектов психотропного действия нейролептиков разных поколений, которые, совпадая с негативными расстройствами по формальным клинико-психопатологическим проявлениям, могут имитировать картину негативных симптомов и завышать оценку их интенсивности. Негативные признаки, формирующиеся при отчетливой редукции активного психоза в период становления и на дальнейших этапах развития ремиссии, «утрачивают» патопластическое влияние продуктивных расстройств на их картину и тяжесть, выступают как бы в «чистом» виде, характеризуясь меньшей степенью выраженности как в целом, так и отдельных их компонентов, и могут рассматриваться как завершающий результат прогредиентного эндогенного психоза.
Отдельные признаки в структуре негативных расстройств на этапе выхода в ремиссию имеют сходную оценку степени тяжести, но обнаруживают разное свойство их обратимости в процессе динамики ремиссионных состояний, особенности которого тесно связаны с видом нейролептической терапии, начиная с активных проявлений психотического приступа и затем в ходе длительной ремиссии. Наиболее выраженная тенденция к снижению тяжести негативных расстройств наблюдается при лечении АТ-нейролептиками, при котором тяжесть негативных проявлений уменьшается до более чем «очень слабой» и редуцируется до полной обратимости, варьируя в среднем на уровне 2,0—1,0 балла. При лечении Т-нейролептиками показатель тяжести негативных расстройств, начиная с этапа становления ремиссии, был относительно стабильным, оставаясь в пределах одной и той же более выраженной градации оценки, варьируя в пределах «слабой» выраженности симптомов с тенденцией к их усилению до «умеренной» тяжести (в среднем до 2,8—3,2 балла).
Отмеченные закономерности динамики негативных расстройств в целом касались и оценки отдельных их компонентов, указывая на более обратимый характер негативных изменений при лечении АТ-нейролептиками и менее динамичный под воздействием традиционных антипсихотиков.
При лечении Т-нейролептиками отдельные признаки негативных расстройств («притупленный аффект», «эмоциональная безучастность», «социальная отрешенность» — пункты 1, 2, 4 N-подшкалы) в структуре симптомокомплекса негативных расстройств, обнаруживая наименьшую их выраженность при выходе в ремиссию, в дальнейшем не редуцируются, а даже утяжеляются на 1-м (особенно) и 2-м годах ремиссии, несмотря на практически полную редукцию продуктивных расстройств на этих ее этапах. Симптом «малоконтактности» (аутизм) при выходе из психоза обнаруживал менее глубокую редукцию своей тяжести (до 2,8 балла), в дальнейшей динамике утяжеляясь еще больше, особенно через 1 год ремиссии (до 3,5 балла). Стабильной оставалась и выраженность симптома снижения критики на всех этапах ремиссии (до 3,0 балла и больше). Таким образом, наличие негативных расстройств в период ремиссии, развивающихся «независимо» от тяжести продуктивных расстройств и их динамики, свидетельствует о менее благоприятном исходе шизофренических психозов при лечении Т-нейролептиками, отсутствии «антинегативного» влияния Т-нейролептиков в спектре их антипсихотического действия.
При лечении АТ-нейролептиками все указанные симптомы негативных расстройств, будучи на этапе формирования ремиссии более выраженными при оценке степени их тяжести по сравнению с наблюдаемыми при лечении Т-нейролептиками, развиваются при неполной редукции продуктивных симптомов. Но при дальнейшей практически полной обратимости проявлений психоза через 1 и 2 года ремиссии негативные симптомы редуцируются до «очень слабо» выраженных (до 2,0 балла). Их динамику правомерно рассматривать как результат психотропного воздействия АТ-антипсихотиков. Столь же динамичен и параметр критического отношения к своему состоянию, снижение которого от «умеренного» доходит до «очень слабо» выраженного и до полного его отсутствия.
Полученные психопатологические и патопсихологические характеристики негативных проявлений и их динамика в совокупности отражают диагностические особенности формирования и содержания негативных личностных расстройств с учетом вида нейролептической терапии. Эти данные могут позволить осуществлять научно-обоснованный персонифицированный выбор нейролептиков разных поколений с целью повышения эффективности терапии больных приступообразной шизофренией.