Раскрывая учебники судебной медицины, уже в начальных главах или во введении мы встречаемся с определением понятия этой дисциплины. Казалось бы, любой практикующий эксперт знает содержание этой специальности, постоянно использует ее знания и, как правило, не догадывается, что основное понятие об этой медицинской науке по-разному трактуется в разных источниках.

Судебная медицина не относится к числу древних медицинских дисциплин, поэтому еще в XVIII веке наблюдались терминологические трансформации: ее называли то «врачебным правоведением», то «медицинской юриспруденцией», то «судебной семиотикой», то «государственным врачебноведением», то «судебной физикой» и т.п. Почти каноническим считается утверждение, что термин «судебная медицина» первым употребил J. Bohn в 1689 г., а затем в 1690 г. назвал свою книгу «Specimen medicine forensis». Справедливости ради следует отметить, что P. Zacchea еще в 1621 г. использовал этот термин («medicolegalis») в труде «Qwestiones medicolegalis». Вполне естественно, что не только название, но и содержание понятия «судебная медицина» толковалось по-разному.

В отечественной литературе приоритет в определении понятия «судебная медицина» принадлежит С.А. Громову (1832). В первом русском учебнике по судебной медицине он обозначил ее как «науку, которая содержит в себе правила и способы, каким образом посредством физико-врачебных знаний объяснять надлежит сомнительные судебные случаи и способствовать через это правильному их решению». В определении охарактеризованы и сущность, и содержание, и способы, и цели судебной медицины.

По-видимому, основой для данного С.А. Громовым столь прогрессивного для начала XIX в. определения явились не только предшествовавший более чем 25-летний научный и педагогический опыт автора, но и многолетняя практическая деятельность.

Изучение последующей специальной литературы показало, что, хотя определение не оспаривалось, последователей у С.А. Громова по существу не было. Естественная необходимость предпослать изложению содержания судебной медицины определение ее понятия не находила отражения во многих учебниках и руководствах (Г. Корнфельд, 1883; Н.А. Оболонский, 1894; Л. Григоров, 1913; М.С. Савельев, 1914; Я.Л. Лейбович, 1922; К.Н. Нижегородцев, 1928).

Значение данного С.А. Громовым определения становится тем более очевидно, если учесть, что к этому времени судебная медицина еще не определила круг своих проблем. В течение более чем 100 последующих лет изложение ее начиналось то с «половых отправлений» (И.Л. Каспер, 1872), то с процессуального регулирования судебно-медицинской экспертизы (А.С. Игнатовский, 1910; П.П. Деполович, 1907), тo с исследования отдельных предметов органической природы (Г. Корнфельд, 1883), то с методики исследования живых лиц, трупов (В. Варшавский, 1899), то с повреждений (К. Эммерт, 1902), то со справочных сведений из нормальной анатомии (Н.С. Бокариус, 1915; Я.Л. Лейбович, 1922), то с вопросов умирания и смерти (М.И. Райский, 1953) и т.д. Вплоть до середины XX века продолжалось дифференцирование ее знаний и методов. Итог этому эмпирическому накоплению судебно-медицинских знаний подвел М.И. Авдеев, четко сформулировавший в 1948 г. перечень основных проблем судебной медицины.

Сегодня формирование судебной медицины как научной дисциплины в основном завершено. В то же время авторы учебников и руководств по-разному определяют ее сущность.

Изучая и осмысливая имеющиеся определения, убеждаешься, что они включают в себя отношение авторов к сущности судебной медицины, ее предмету, в ряде случаев к ее содержанию, месту в системе медицинских и юридических знаний.

Большинство авторов обозначают судебную медицину как науку. По-видимому, не вполне удачно применять к судебной медицине, являющейся частной медицинской дисциплиной, столь обобщающее понятие, поскольку наука — это сфера человеческой деятельности, функциями которой являются выработка и теоретическая систематизация объективных знаний о действительности. Наукой называют и отдельные отрасли знания: медицину, физику, химию, юриспруденцию и др. Вероятно, поэтому некоторые авторы определяют судебную медицину по-разному: то как медицинскую науку (Д.П. Косоротов, 1911; А.Р. Деньковский, 1986), то как отрасль медицины (М.И. Авдеев, 1953; В.М. Смольянинов (ред.), 1982; А.А. Солохин, 1996), то как раздел медицины (M.И. Paйский, 1953).

Применение различных терминов для обозначения одного понятия недопустимо, поскольку лишает научные знания необходимой стройности и преемственности, вносит путаницу. В этой связи термину «наука» можно было бы оставить его обобщающее значение, медицину рассматривать как одну из отраслей науки, а судебную медицину — как одну из медицинских дисциплин (Н.C. Бокариус, 1915; И.Ф. Огарков, 1964; В.И. Молчанов, 1976; Ю.С. Сапожников и А.И. Гамбург, 1980; В.Л. Попов, 1985; В.И. Акопов, 1998). В подобных случаях, раскрывая содержание отдельных сторон судебной медицины, можно использовать такие термины, как «часть», «paздел», «учение» и т.п.

Употребляя по отношению к судебной медицине понятия «наука», «отрасль науки», «отрасль медицины» или «медицинская дисциплина» и т.д., некоторые авторы ограничивают этим характеристику научных судебно-медицинских знаний. К сожалению, надо констатировать, что они, по-видимому, вкладывют в эти понятия существенно отличающийся смысл. Проиллюстрируем это несколькими примерами: А.И. Шибков (1924) называет судебную медицину «изложением» медицинских фактов, А.А. Солохин (1996), А.Р. Деньковский (1998), В.В. Томилин и Г.А. Пашинян (ред., 2001) — «изучением и разрешением вопросов», интересующих правоохранительные структуры, а Н.В. Попов (ред., 1938) — собиранием сведений о таких фактах. Не вызывает сомнения, что «собирание», «изучение» и «изложение» фактов может рассматриваться лишь как способ, средство их получения и описания, а не как сами факты, представляющие собой научные сведения о конкретных процессах и явлениях.

К. Эммерт (1902) и H.C. Бoкapиус (1915) подчеркивают, что судебная медицина является прикладной медицинской дисциплиной, хотя и не раскрывают ее специальный прикладной характер. Между тем такая необходимость налицо, так как многие другие медицинские дисциплины также имеют прикладной характер.

А.П. Громов (1970), А.Р. Деньковский (1985), В.И. Акопов (1998) считают, что судебная медицина является самостоятельной медицинской наукой. Вряд ли уместно акцентировать внимание на самостоятельности судебной медицины, если иметь в виду, что ее научные знания формировались на протяжении значительного исторического периода на базе многих теоретических, клинических и профилактических медицинских дисциплин. Более важно подчеркнуть взаимную интеграцию медицинских знаний и неразрывность медицины в целом как научной отрасли. В то же время судебная медицина не является простой компиляцией различных медицинских фактов. Развиваясь на базе многих медицинских и немедицинских дисциплин, судебная медицина выработала свойственные только ей знания и методы исследования: судебно-медицинское учение о повреждениях, судебно-медицинское учение о смерти и трупных явлениях, судебно-медицинское учение о личности, методы отождествления свойств травмирующего предмета и реконструкции механизма возникновения повреждения (В.Л. Попов, 1985). Все это дает основание считать судебную медицину не столько самостоятельной, сколько специальной медицинской дисциплиной.

Д. Штрассман (1901), В.М. Смольянинов, К.И. Татиев, В.Ф. Черваков (1963), В.М. Смольянинов (ред., 1975), В.Н. Крюков (ред., 1998) определяют судебную медицину как совокупность знаний. Между тем совокупность отнюдь не предполагает, что составляющие ее знания находятся в какой-то связи и взаимозависимости, в то время как реально существующей науке свойственна именно единая система знаний, а не простая их совокупность. Судебную медицину как систему научных знаний определяют лишь В.И. Молчанов (1976) и В.Л. Попов (1985). В настоящее время предпринимаются попытки дать систему предмета судебной медицины (В.Л. Попов, 1985, 1994, 2000).

Многие авторы весьма разноречиво толкуют сущность знаний, составляющих содержание судебной медицины. Так, Э.Р. Гофман (1881) и В. Варшавский (1899) считают их врачебными; С.А. Громов (1832) — физико-врачебными; В. Штольц (1885) — врачебными и естественно-научными; В. Никулин (1883), Д.П. Косоротов (1911), А.С. Игнатовский (1910), А.И. Шибков (1924), В.А. Надеждин (1927), Э.Р. Гофман (1933) — естественно-научными и медицинскими; К. Эммерт (1902), Н.С. Бокариус (1915), М.И. Райский (1953) — медицинскими; М.И. Авдеев (1959), И.Ф. Огарков (1964), В.И. Молчанов (1976), О.Х. Поркшеян (1974), Ю.С. Сапожников и А.М. Гамбург (1980), А.А. Солохин (1996) — медицинскими и биологическими; А.Р. Деньковский (1985, 1998), В.Н. Крюков (1998), С.С. Самищенко (1996) — медико-биологическими; В.М. Смольянинов, В.Л. Татиев и В.Ф. Черваков (1963) — медицинскими и общебиологическими, В.М. Смольянинов (ред., 1975) — естественно-научными, медицинскими, физическими и даже медико-криминалистическими (1982).

Однако, если признать судебную медицину специальной медицинской дисциплиной, то следует утверждать, что составляющие ее знания могут иметь только судебно-медицинский характер.

Раскрывая в определении сущность знаний судебной медицины, многие авторы совершают подмену понятий, указывая не столько на сущность знаний, сколько на методы их получения.

Любая наука, в том числе медицина, а значит, и судебная медицина как специальная медицинская дисциплина, в своей теоретической и научно-практической деятельности используют самые разнообразные методы. Некоторые из них являются общими для всех наук — всеобщий диалектико-материалистический метод познания и общенаучные методы (наблюдение, измерение и др.), другие заимствуются из той же научной отрасли (в данном случае медицины — метод клинического, морфологического и лабораторного исследования) или других отраслей науки: физики, химии, криминалистики и др. Именно это последнее обстоятельство предопределяет ошибочное представление, которое приводит к тому, что используемые в интересах судебной медицины методы частных отраслей знания отождествляются с судебно-медицинскими проблемами, решаемыми с помощью этих методов (например, решение ряда задач судебно-медицинского установления давности смерти с помощью физических, химических и биологических методов; задач судебно-медицинского доказательства механизма образования повреждений с помощью методов прикладной механики, теории сопротивления материалов и др.). Отнесение к судебной медицине специальных знаний других наук: физики, химии, криминалистики и т.п. — является принципиальной процессуальной неточностью, поскольку должно рассматриваться как выход за пределы компетенции судебно-медицинского эксперта. В этой связи еще раз обратим внимание на важную разницу между научными фактами и методами, с помощью которых эти факты устанавливаются. Следует подчеркнуть, что специальный характер судебной медицины определяют следующие дополнительные позиции:

а) судебная медицина возникла и совершенствуется во имя целей и задач правосудия;

б) практическая судебно-медицинская деятельность находится в строгих рамках текущего законодательства;

в) юриспруденция и судебная медицина связаны на протяжении всего процесса исторического развития.

По-разному раскрывается в основном понятии содержание судебной медицины. Одни авторы сводят судебную медицину к «правилам и способам применения» медицинских (либо врачебных, естественно-научных, биологических и т.п.) знаний в целях судопроизводства (С.А. Громов, В. Никулин, В. Штольц, А.И. Шибков, К. Эммерт и др.). Эта трактовка предполагает наличие таких знаний вне судебной медицины, задача которой — только найти им соответствующий способ применения. Иллюстрацией, например, может служить мнение А.И. Шибкова и К. Эммерта, что судебная медицина — это медицинская наука или медицинские факты в приложении к судопроизводству.

Другие авторы видят содержание судебной медицины в «разработке» медицинских или естественно-научных знаний применительно к судебной медицине (Э.Р. Гофман, П.П. Деполович, М.И. Райский, Ю.С. Сапожников, А.М. Гамбург и др.). А.С. Игнатовский (1910) и некоторые другие ученые делают непринципиальное добавление — «разработка и исследование», А.А. Солохин — «изучение и разрешение», а А.Р. Деньковский — «разработка и решение». В этом уточнении очевидны элементы тавтологии, поскольку такие понятия, как «разработка», «исследование», «изучение», имеют сходное значение. Несомненно, исследование, изучение, разработка определенных научных задач представляют собой процесс, в ходе которого необходимые научные положения могут быть сформулированы в виде объективных фактов или бездоказательных предположений. Первые составляют основу научного знания, вторые лишь ставят задачу для последующих изысканий. В связи с этим многие авторы считают необходимым отнести к предмету судебной медицины не только «исследование», но и «решение» научных задач (В.А. Надеждин, Д.П. Косоротов, И.Ф. Огарков, А.Р. Деньковский, М.И. Авдеев и др.), хотя «решение» задачи еще не указывает на характер знаний, полученных в результате такого «решения» (факт, предположение, гипотеза и др.).

Н.В. Попов (1938) и М.И. Райский (1953) считали необходимым в определение понятия добавить перечень частных проблем судебной медицины. Перечень таких проблем достаточно пространен, поэтому авторы не приводят его целиком, что придает их дефиниции заметную неопределенность. Оптимальнее использовать в определении понятия обобщающие термины, например В.И. Молчанов (1976) и В.М. Смольянинов (ред., 1975, 1982) усматривают содержание судебной медицины в определенных научных «знаниях и методах исследования». Общим для всех определений является то, что авторы сущность судебно-медицинских знаний подменяют целевым предназначением, т.е. отмечают ее ориентацию на правосудие. Следовательно, необходимость предложить формулу сущности судебно-медицинских знаний сохраняется. По нашему мнению, любые медицинские знания, имеющие специальное судебно-медицинское значение, могут быть источником доказательств при проведении предусмотренного законом расследования. Основанием для такого утверждения является то, что судебная медицина возникла, существует и совершенствуется во имя целей и задач правосудия; ее знания на практике используются в рамках судебно-медицинской экспертизы, которая и является с процессуальной точки зрения источником доказательств, подлежащих оценке судебно-следственными органами.

Следует кратко остановиться на целенаправленности судебно-медицинских знаний. Отмечают, что они предназначены для определения только судебных случаев (С.А. Громов, В. Никулин, В. Штольц, В.А. Надеждин, Ю.С. Сапожников, А.М. Гамбург и др.), гражданской и уголовной практики (Э.Р. Гофман, В. Варшавский), юридической науки (В.А. Легонин), судопроизводства (К. Эммерт), общего законодательства и правосудия (А.И. Шибков, В.М. Смольянинов), правовой практики (М.И. Авдеев, В.И. Молчанов), расследования и судебного рассмотрения уголовных и гражданских дел (А.Р. Деньковский), отправления правовых норм (М.И. Райский), деятельности правоохранительных органов (В.Н. Крюков), для следствия и суда (Ю.И. Пиголкин и др.), предусмотренного законом расследования (В.Л. Попов).

Из приведенного перечня видно, что одни авторы предпочитают наиболее общие понятия (правосудие, правовые нормы), другие ограничиваются указаниями на частные понятия (гражданская и уголовная практика) и т.д. По-видимому, следует исходить из процессуальной потребности в экспертизе и, в частности, судебно-медицинской. Она возникает при необходимости получить доказательства при любых видах предусмотренного законом расследования (дознание, прокурорская проверка, предварительное или судебное следствие и т.п.). Значит, на это целевое назначение судебно-медицинских знаний и следует ориентировать определение судебной медицины.

В настоящее время к целевому назначению судебной медицины, кроме задач правосудия, стали относить и задачи здравоохранения (В.М. Смольянинов (ред., 1982; С.С. Самищенко, 1996, и др.). К этому побуждает авторов ведомственная деятельность работников судебно-медицинских учреждений, направленная на совершенствование лечебно-профилактической помощи населению (выявление и изучение причин дефектов медицинской помощи, участие в лечебно-контрольных комиссиях и клинико-анатомических конференциях врачей лечебных учреждений, анализ смертельного и несмертельного травматизма, эпидемиологические обобщения случаев скоропостижной смерти и т.п.). Для проведения этой работы судебные медики не разрабатывают специальных научных проблем, они используют знания, обслуживающие нужды судебно-следственных органов и проведение судебно-медицинской экспертизы либо принятые в пограничных медицинских дисциплинах (социальная гигиена, организация здравоохранения, патологическая анатомия, травматология и др.). Подобное заимствование научных знаний для выполнения ведомственных распоряжений не должно являться основанием для внесения дополнений в определение судебной медицины как специальной научной дисциплины.

Анализ существующих понятий не будет полным, если не выразить своего отношения к частным особенностям, которые встречаются в определениях некоторых авторов. А.Р. Деньковский дает определение понятия «современной» судебной медицины. Такое уточнение представляется неуместным. Любая наука в своем развитии постоянно совершенствуется, расширяя и углубляя присущие ей знания, однако при этом как предшествующее, так и современное состояние не меняет ее отличительной сущности. Ю.И. Пиголкин и др. (2011), определяя содержание судебной медицины, ограничивают его знаниями «о механизмах возникновения, исследования и экспертной оценки медицинских и биологических фактов». Между тем судебная медицина не только изучает «механизмы» возникновения каких-то явлений, но и содержит сведения о сущности самих явлений. Например, в случаях повреждений судебная медицина содержит сведения не только о механизме возникновения травмы, но и, как минимум, о повреждающих факторах, давности образования травмы и морфологических характеристиках самих повреждений. Те же авторы адресуют судебно-медицинские знания только следствию и суду. Этот перечень неполный, поскольку в него не включены, например, дознаватель, орган дознания и др. М.И. Авдеев указывал, что судебная медицина изучает проблемы, «наиболее часто» встречающиеся в правовой практике. Очевидно, что задачей судебной медицины является изучение любых, точнее всех, медицинских проблем, возникающих в правовой практике независимо от того, насколько часто они встречаются.

С.И. Ожегов определяет науку как «систему знаний о закономерностях в развитии природы, общества и мышления». Это в полной мере касается и судебной медицины как одной из научных дисциплин.

Изложенное дает основание предложить следующее определение: судебная медицина — специальная медицинская дисциплина, представляющая собой систему научных знаний о закономерностях возникновения, выявления, исследования и оценки медицинских фактов, служащих источникомдоказательств при проведении предусмотренного законом расследования.

В этом определении подчеркивается следующее:

а) специальный характер судебной медицины как одной из медицинских дисциплин,

б) содержание судебной медицины как системы научных знаний,

в) предмет судебной медицины как совокупность научных проблем о закономерностях возникновения определенных медицинских фактов, методах их выявления, исследования и оценки,

г) процессуальная сущность судебно-медицинских знаний как источника доказательств,

д) целевая направленность судебно-медицинских знаний, адресованная потребностям предусмотренного законом расследования.